от Тимофея далее десяти шагов. И даже сейчас, за парадным столом, вел себя исключительно вежливо — как будто понимал происходящее. Так что Тимофей был готов отстаивать находку перед папой, мамой, перед миром — опять же, как учил его новый друг.
Зверька Эсдес раньше не видела.
— Тимофей, — сильнейшая наклонилась, разглядывая меховой воротник самого младшего Александрова, — а что вам известно о… О котенковладении, назовем так?
— Ну, — мальчик пока не понял подвоха, — все, что вы выбросите в мусорку, будет использовано против вас.
— Отменно сказано, — согласилась Эсдес. — Вы уже подобрали ошейник… Он так изящно делит вашу находку на две части.
— На умную и красивую? — не удержался Тяп.
Сильнейшая вздохнула:
— В конце-то концов, что мы знаем о биологических тейгу? Вот у твоего парня с алебардой…
— Сусаноо, — подсказала Надежда.
— Было три жизни. У Коро вполне может быть девять. И опять же, размножение тейгу?
Собрание удивленно зашумело. Носхорн произнес:
— Если это привет из тех самых времен, то вашему младшему, как владельцу тейгу, придется проходить специальное обучение.
— И лучше начинать пораньше, — убито сказал Тим. — Спасибо. Мне уже объясняли.
Барон дерзостью не возмутился, продолжил спокойно:
— Тим, будьте осторожней со странной зверушкой.
— Ага, — согласился Тим, — такой вот странный предмет, ученый зверь на цепи, источник песен и басен…
Эсдес подхватила:
— Универсальный продукт, что будет подан к столу с пучком петрушки во рту?
Обвела глазами ошарашенных родителей нового владельца тейгу:
— Но можется статься и так, ты прозеваешь момент когда он станет опасен.
- “Не-заходи-за-черту, не-заходи-за-черту, не-заходи-за-черту”. — Тяп отстучал ритм ножиком по тарелке.
— Так это матрица или мюзикл? — Виктор только вздохнул.
— Не парься, пап, — старший брат все-таки пришел на выручку. — Тут все поют, телевизоров-то нет.
Александровы-родители поглядели на младшего сына: с отчетливым следом подбитого глаза, с лихим рубакой в приятелях; перевели взгляды на старшего сына, уже привычно держащего за руку Акаме Убийцу…
Виктор подмигнул жене:
— Три-четыре!
И вся семья Александровых грянула хором:
— Рыбка, я ж не посмертно просил!
Отсмеявшись, Анна вернулась к прерванной теме:
— Ну хорошо, вы меня успокоили. Но ведь по этой истории — с заговором, с внемировыми сообщниками, с потерей императорского дворца — можно написать не меньшую кипу романов, чем по истории рода фон Партас. Ну, помните, мы же обсуждали тогда? За чаем?
Вал и Куроме переглянулись, захихикали:
— Так вот почему!
— Ага. Мы-то думали…
— Вижу, придется объяснять по-порядку. — Эсдес поправила волосы. — Про эти события будут снимать фильм. Да, тот же режиссер, что снимал “Ночной Рейд”. Новый фильм называется…
- “Императрица Эсдес!” — Надежда хлопнула в ладоши, и все же покосилась на левую руку. — Но сколько раз ты обещала прогнать режиссера на шпильках до седьмой триумфальной арки!
— Да, помню, — согласилась Анна.
Вал с Куроме опять коротко засмеялись:
— А он выкрутился, — пояснил моряк. — Этот хитрый служитель искусства устроил такое зрелище. Забег на шпильках! Зазеркальная мода пришла и сюда. Мини-юбки, каблуки. Поставил какой-то приз, кажется…
— Главную роль он призом поставил, — с непонятным выражением лица пояснила Эсдес. — Заговор ведь составляли в мою пользу. На самом деле, история довольно мерзкая. И победили заговорщиков просто. Повесили объявления: “Кто хочет повторения Мятежа, тот поддержит восстание!” — после чего всех бунтовщиков буквально в неделю перевязали подобно сушеной хурме, и посдавали нам теплыми. Почти мечами махать и не пришлось… Правда, неохота вспоминать, — взглядом в упор Эсдес привела к молчанию Вала, и сменила тему:
— Зато в кино, чувствую, я снова буду сражаться на каблуках.
— Ну вот, — сказал моряк явно не то, что собирался, — набежало девок со всей Столицы. И актриски вроде как уломали его показать класс. И он так весь надулся: “Мужчина даже на каблуках женщину обгонит!” — и под этим соусом, со всеми смешочками да подколками, проковылял всю дистанцию.
— Пришлось помиловать. Слово Эсдес тверже гороха!
Все снова засмеялись.
— Но вы что-то подобрели, наставник, — все же не удержался моряк.
— Ну да. Енот завтра приезжает. Северная застава утром семафорила, — просто сказала Эсдес.
Анна оглядела стол. Хороший такой стол, накрытый по всем канонам Великого Дома Столицы. Ладно там сорок пять букетов; тепличные цветы посреди зимы; но девять на выбор сортов заливного! Одна говядина приготовлена семью способами; а супов! А овощей! Понятно, почему порции маленькие. Чтобы каждого блюда отведать хотя бы по чуть-чуть.
— Не обидится, что все это мимо него?
Генерал захихикала:
— Он терпеть не может полный столовый прибор.
— Тоже не умеет? — не сдержал удивления Тяп. Эсдес фыркнула:
— Нипочем не поверю, я-то его в соборе Пыльного видела, да и в других местах. Клинком вертит — собаки так хвостом не умеют. А тут что запоминать? Ну, первая тарелка подстановочная. На столе она может быть, и не нужна. Разве что скатерть поберечь, особенно дорогую. А если накрывают на выезде, на природе там, то вполне уместно. Самое главное: мясо. Начинаем с него. Тарелка для мяса, вилка и нож для мяса. Как можно ближе к тарелке. Мясо надо крепко держать, чтобы из рук не выхватили.
Эсдес показала называемые предметы:
— Далее, рыба. Как рыбаки показывают, что поймали? Разводят руки: во-о! Вот вилка и нож для рыбы лежат вторыми номерами, снаружи от приборов для мяса. Вилки налево, ножи направо. Нож берется боевой рукой, правой. Тоже легко запомнить. Из рыбы делается что? Уха. Ставим третьим номером тарелку для горячего, третьим рядом ложку для него же. Ложка справа, потому что не вилка… Правее и выше фужеры. Сверху вниз по возрастанию крепости напитка: вина, настойки, чистая водка. Тоже справа, под боевую руку. Дрожит рука, не дотягиваешься — хватит с тебя. Если не хочешь упасть под стол, то и пить положено в том же порядке, по возрастанию крепости. За частоколом хрусталя еще бокал, для обычной воды. Слева тарелочка и нож для десерта. Прямо тарелочка и лопатка для масла. Все!
— Браво, — Акаме даже в ладоши захлопала. — Нас тоже учили, но так увлекательно про рыбу, про рюмки… А что Енот?
— Ну, — Надежда усмехнулась, — ты же ведь про профессора?
— Про него, — Эсдес кивнула. — Профессор Императорской Академии. Умен. Добился всего сам. Дом пожалованый, как и у меня. Слуги той же выучки. Управляющий и распорядитель стола из Большой Школы. Вы же знаете, что новички в любом деле самые рьяные?
Собрание закивало в полном согласии.
— Вот у профессора был прием. И уж там-то все по этикету, все в традиции! Вот поглядите. — Эсдес одними глазами показала на распорядителя стола. Стоя на особом возвышении, он повелевал десятком стюардов с помощью пары вееров,
