Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
тори, как в период между 1874 и 1880 гг.
Введение системы всеобщего начального образования Актом 1870 г. связанно с именем У.Е. Форстера, и оно стало одним из наиболее важных мероприятий этого периода. Потребности промышленности нового века, бесспорно, делали начальное образование настоятельно необходимым. В прошлом быть грамотным для рабочего класса считалось не обязательным, но теперь, при резком усилении иностранной конкуренции и более высоком стандарте образования в Германии, Соединенных Штатах и других странах это стало чрезвычайно важным. Вместе с тем, поскольку Англия являлась теперь коммерческим и финансовым центром мира, понадобилось большее число конторских служащих и контролирующих менеджеров, а этих людей также приходилось набирать из рядов рабочего класса. И наконец, рабочие проявляли тревожную тенденцию к получению самообразования, и не было никаких гарантий, что их самообразование не будет развиваться по весьма нежелательным направлениям.
Победа либерализма напрямую ответственна за реформу государственной службы. В прошлом все ведомства этой службы считались прерогативой аристократов и их приспешников. В результате сложился бюрократический аппарат, не отличавшийся ни умением управлять, ни честностью. В 1870 г. было объявлено, что для занятия любой должности необходимо пройти публичный экзамен, в результате чего на государственных должностях оказались по большей части представители буржуазии. Однако в некоторых ведомствах, особенно таких, как министерство иностранных дел и дипломатический корпус, социальное положение продолжало иметь очень большое значение, и даже сегодня они остаются в руках высшего класса. Подобные результаты с подобными же ограничениями были достигнуты в 1871 г. отменой практики покупки чинов в армии.
Эти реформы, направленные в основном против аристократии и англиканской церкви, которая фактически потеряла свою монополию на начальное образование, являлись заслугой либералов. Тори, как и можно было ожидать, сконцентрировали свою деятельность главным образом на законодательстве, касающемся фабрик, жилищ и санитарии. Во время промышленной революции городам позволялось разрастаться бесконтрольно и без всякого плана, и они становились отвратительно уродливыми и крайне нездоровыми для проживания. Только сильнейшие эпидемии холеры в 1831 г. и в последующие годы вынудили богачей наконец осознать тот факт, что эпидемия не может быть ограничена лишь трущобами и что необходимо хоть что-то делать для сооружения надлежащих стоков для нечистот и обеспечения населения незагрязненной водой. Дальнейшие вспышки народных волнений 1849 и 1854 гг. заставили власти предпринять дополнительные меры в том же направлении, а акт о народном здравоохранении 1875 г. скоординировал и расширил то, что было уже достигнуто в области санитарии.
Именно во время правления Гладстона фении привлекли общее внимание к Ирландии. Нет ничего более показательного, чем знаменитое восклицание Гладстона, когда он вступал на свой пост в 1868 г.: «Моя миссия – умиротворить Ирландию». Здесь умиротворить – ключевое слово. Для всех слоев правящего класса Ирландия была завоеванной провинцией, которой необходимо было управлять в их интересах, по возможности мирно, но при необходимости – с применением насилия. Именно в пределах этой концепции и велась борьба по ирландскому вопросу между либералами и тори в конце XIX в. Но их разногласия носили чисто тактический характер, и только среди рабочего класса вера в то, что Ирландия является нацией, имеющей право определять свою собственную судьбу, находила всяческую поддержку.
В следующей главе нам предстоит более детально остановиться на одном выдающемся событии того периода, которое окончательно знаменует собой переход к новой эпохе. Это покупка британским правительством в 1875 г., по инициативе Дизраэли и с помощью Ротшильдов, акций Суэцкого канала, принадлежавших египетскому хедиву. Это событие важно как по тому месту, которое оно занимает в развитии Британской империи, так и тем, что оно разоблачает тесное сотрудничество между правительством тори и могущественной международной финансовой олигархией.
На сцене появляются новые фигуры – Гошены, Кассели и им подобные – для уравновешивания уже ранее утвердившихся Берингов и Ротшильдов; они оказывают все усиливающееся влияние на британскую политику и направляют ее в новое русло. По мере того как возрастала их власть и расширялось влияние банков на промышленность, либеральная партия все больше и больше становилась партией буржуазии, и ее влияние уменьшалось[56]. В то же время произошло усиление рабочей партии, которая поглощала массы рабочих из партии либералов. Весьма характерным является то, что именно в тот период, когда партия тори перестала быть подлинной представительницей землевладельцев, она начала рекламировать претенциозную и нелепую пропаганду за «Веселую Англию»[57]. Перед Дизраэли стояла непростая задача – примирить английскую аристократию с ее положением младшего партнера в фирме «Безграничный империализм».
Для британской буржуазии действительно возникла настоятельная необходимость изучить новые пути, поскольку в конце семидесятых годов ее накрыл глубокий экономический и социальный кризис, с котором было не так легко справиться, как с периодическими кризисами лет господствующего либерализма.
Глава XIV
Организация рабочего класса
1. Революционный тред-юнионизм
С самых ранних времен, когда наемные работники начали существовать как класс, они объединялись в организации для защиты своих интересов и прав перед работодателями. Такие объединения, как бы их ни называли и являлись ли они общенациональными организациями, подобными «Великому обществу» XIV в., или же местными организациями ремесленников, как, например, гильдии йоменов[58], по сути являлись тред-юнионами, то есть профсоюзами. Так что, когда к концу XVIII в. промышленный пролетариат осознал свою общность, профсоюзы стали спонтанной формой объединения рабочих, и вначале борьба пролетариата вдохновлялась тем, что можно назвать революционным синдикализмом.
Оружие было готово к борьбе. Несмотря на нелегальное положение, в котором они находились в XVIII в., мы можем видеть множество проявлений их деятельности. В прокламации, выпущенной в 1718 г. против нелегальных клубов в Девоне и Сомерсете, содержатся сетования на то, что «очень многие чесальщики шерсти и ткачи осмелились незаконно воспользоваться официальной печатью компании и выступать в качестве юридических лиц, отдавая приказы и принимая незаконные решения, и теперь они претендуют на то, чтобы решать, кто имеет право на профессию, сколько и каких учеников и подмастерьев можно одновременно иметь… когда же многие из вышеупомянутых заговорщиков ищут работу, потому что их прежние хозяева не захотели подчиняться таким поддельным приказам и неразумным требованиям, они подкармливают их деньгами, пока те снова не смогут найти работу в расчете на то, что заставят своих хозяев нанять их из-за нехватки рабочих рук».
Триста ткачей Нориджа в 1754 г., желая добиться увеличения заработной платы, ушли на возвышенность за три мили от города и построили себе там лачуги, в которых прожили шесть недель, получая поддержку от своих товарищей-рабочих. К 1721 г. у портных-подмастерьев Лондона уже имелся влиятельный и постоянный союз, и в начале XVIII в. мы можем наблюдать рабочие объединения и уничтожение вязальных машин в чулочной промышленности
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
