— Могла бы и с ним сойтись!
— Болван, он и есть болван — едва читать научили — и вдобавок юбочник, каких мало! — подбоченилась новобрачная. — Кто в лавку отправился за крючками, а потом в городе обнаружился? По уши в долгах, без уплаты и выпускать не хотели! Взял заём у ростовщика — как же, племянник старосты! — и истратил на весёлых девиц.
— Да заткнись ты, сорока!
— Не сегодня дядюшка. Я….
— Придержи свой розовый язычок, Сюзанна, — поддержал старосту Шарль, — я ещё не разобрался с причалом.
— Продолжай, Шарль, я всё-всё запомню, — воодушевилась девица.
— Надеюсь. Кому Грегуар заложил причал?
— Какому-то приказчику, будь он трижды неладен! Своих денег у него отродясь не водилось. До сих пор понять не могу, как приказчик набрал столько серебряных!
— Интере-есно и наводит на размышления, — подытожил мальчик. — Знать бы на кого приказчик работает… — Шарль в задумчивости воззрился на старейшину рода. — Помолчите, уважаемый, Грегуар, я вас ещё допрошу. И не я один.
Староста переминался с ноги ногу, впору прятаться под помост.
— Да, да, вы всё правильно поняли. Приходилось мне в свое время судить, ну это так, к слову…
Незадачливый опекун икнул и лихорадочно зашептал что-то похожее на молитву Создательнице.
— Помолчите, я вам сказал, Богиню не подкупишь. Не то, что иных жрецов… — Мальчик повернулся к невесте. — Доход с причала идёт прекрасной Сюзанне? — Шарль склонился в нарочито церемонном поклоне.
— Не-е, я их и не видела. — Девушка почему-то зарделась — Опекуну, на покупку доходного дома в столице. Его дома понятно, я здесь не при чём.
— Отлично. В таком случае опекун отвечает своим имуществом за убытки причинённые сироте.
— Я не согласный! — возопил Грегуар.
— С Колдуном Жеромом? Или сразу с Создательницей? — поинтересовался Великий.
— Они здесь при чём? — искренне изумился староста.
— Растолкуй, пожалуйста, Шарль, я сама понять не могу, — мягко попросила Сюзанна.
— Очень просто, — Мальчугана уже несло. — Если староста наделал крупных долгов на твоё имя, он должен их уплатить из собственного кармана. «Деяния Колдуна Жерома», глава двенадцатая, наставление второе. «О защите вдов и сирот». Вот страницу точно не помню. То ли двести сорок шестая, то ли двести тридцать шестая. Не беда, давайте вместе посмотрим.
— Ну, если Колдун Жером… — уныло протянул Грегуар. — Уплачу я эти долги, завтра же уплачу!
— Поклянитесь истинным именем Создательницы, — потребовал недавний послушник.
— Клянусь. И спасением своей души, только отвяжись ты законник!
— Дело. А теперь потолкуем о дровяном складе, также принадлежащем невесте.
— Ты что, мысли читаешь?
— А зачем? — улыбнулся мальчик — Вы же всё подробно изложили в контракте.
— Богиня меня простит! А вот я тебя… — Грегуар соскочил с помоста и двинулся к Шарлю. — Будешь знать, как возводить напраслину на почтенных людей.
— Пусть Создательница рассудит — кто прав, а кто виноват! — торопливо провозгласил мальчик. Теперь дело за Жаном. Вернее, за его волшебством. — А-а-а…
Кто-то зашёл со спины, схватил Шарля за шиворот и приподнял над брусчаткой.
— Эй, полегче, ты, Бруно, — забеспокоился староста, — я всего лишь выпороть ребёнка хотел.
— Пусть сперва в разум придёт, — отозвался Бруно. — В его возрасте призывать Созда…
Брачный договор в руке старосты словно засветился изнутри, вспыхнул слепяще-белым пламенем и рассыпался в пепел.
Грегуар издал какой-то неопределённый звук больше похожий на мычание и уставился на свою руку.
— Извините, достопочтенный… — раздалось за спиной мальчика.
— Ты на мостовую Шарля поставь! — зачастил слуга. Если судить по звуку, Жан отвесил Бруно увесистую пощёчину. — Теперь, надеюсь, дошло?!
— Вы о чём?
Новая затрещина вразумила приспешника старосты, и ноги мальчика коснулись брусчатки.
— Так…. и задушить можно, — прохрипел Великий Колдун.
— Если надо — подвесим кое-кого, только слово скажите, — зловеще пообещал Жан. — Эй, вы двое, придержите этого живодёра. Что хватаешься за кинжал?!
— Сдаться хочу — прогнусавил Бруно.
— Шарлю или Создательнице?
— Об-боим… Да зачем так хватать, — взмолился Бруно, — привык с молотом дело иметь! Ещё придавите ненароком…
— На всё воля Создательницы, — промолвил кузнец — И Шарля из рода Фонтэн, у него проси милости.
Мальчик соизволил повернуться и неспешно оглядел Бруно. Зятя старосты судя по родовым меткам.
— У меня четверо малышей! — взмолился приспешник старосты — И пятый вот-вот появится, у кого угодно спросите!
— И ещё двойня от весёлой вдовы, — неожиданно подтвердила Сюзанна. — Вдовушка скончалась при родах, жена его била смертным боем, но детишек сразу забрала.
— Тогда полсотни горячих, — рассудил Шарль — Здесь и сейчас, как окончим молитву. Только со всем рвением, от души!
— Не сомневайтесь, высокочтимый, у меня с Бруно давние счёты, — пробасил кузнец. — Через две декады отлежится…. наверное. Вы не благословите нас, высокочтимый?
— Сперва с делом покончим, — привычно отозвался ребёнок. — Только не прибей ненароком.
— А что — идея хорошая, — буркнул плечистый кузнец. Только намекните…. но, но, не дёргайся! — кузнец основательно встряхнул Бруно. — Сюзон, что ты молчишь, благородный ведь за тебя вступился!
— Твоим словом Создательница… На полях и речной глади, в горах и морской дали… — начала Сюзанна благодарственную молитву.
К ней тут же присоединился староста, а вслед за ним и прочие жители селения. Даже Бруно бормотал что-то себе под нос…
Отзвучали последние слова молитвы. Исполненная благоговения Сюзанна шагнула к Шарлю и опустилась на колени. Жених последовал её примеру.
— Поделитесь с нами благодатью Богини, — смиренно попросила красавица.
— П-почему? — пролепетал мальчик. Добро бы всех, а то эту красавицу… почему он снова при ней краснеет?
— Вас благословила сама Создательница. Поглядите на свои руки.
— Ничего себе… Шарль ошалело помотал головой. Пальцы — да и не только пальцы — окутывало холодное пламя. Снежно-белое, храни Единственная… Великий вопрошающе покосился на Жана, но тот лишь повёл плечами, мол, я к этому не причастен.
Да-а, теперь не отвертишься. Да и девушка больно уж хороша, впору пожалеть, что уже невеста. Шарль послушно благословил молодых, и Сюзанна — опять-таки в первую очередь — поцеловала руку ребёнка. Старательно и со знанием дела. Много дольше и основательнее, чем положено по ритуалу. Шарль, впрочем, не возражал.
