— Да, это так. Причем это происходило гораздо чаще, чем я тебе рассказывала, — устало ответила Ханна.
— Значит, я похожа на тебя, — сказала Мелани. — Я писала Роберту письма, когда не знала, что делать дальше, или когда чувствовала себя потерянной. Я прекратила это делать, когда приехала к вам. Потому что ты стала рассказывать мне свою историю, grand-mère.
В свете фар встречной машины Мелани заметила на лице Ханны улыбку.
— Нет, совсем наоборот. Но все же ты не рассказала мне еще кое-что.
Ханна опустила голову и закрыла глаза.
— Об этом я расскажу тебе завтра. А сейчас дай мне немного подремать, пока мы доберемся до Блюмензее.
— Хорошо.
Мелани еще раз краем глаза посмотрела на свою прабабушку, которая сейчас выглядела совершенно расслабленной, а затем включила указатель поворота и выехала в направлении автобана.
26
— Как тебе спалось? — спросила Мария, раздвигая гардины гостиной.
Яркий солнечный свет ослепил Мелани. В первый момент она не сообразила, где находится, пока не вспомнила, что после возвращения из «Шарите» просто упала на диван и уснула.
— Хорошо, — ответила Мелани и потянулась к своему мобильному телефону.
Там было сообщение. Оно пришло от Кати.
«Если у тебя есть немного времени, я бы хотела с тобой поговорить», — написала она. Это было первое sms-сообщение, которое Мелани получила от нее за долгое время.
— Надеюсь, у тебя хорошие новости.
Мария поставила маленький поднос на столик возле кушетки. Аромат кофе с молоком пробудил в Мелани жизненные силы.
— Это от Кати. Она хочет со мной поговорить.
— Надеюсь, она извинится перед тобой.
— Она уже это сделала, но, насколько я ее знаю, при первой же возможности она опять будет сердиться. Ну да, может быть, так и надо себя вести, будучи свекровью.
— Тогда я надеюсь, что хотя бы Елена не будет вести себя так по отношению к Роберту.
Мария нагнулась к внучке и поцеловала ее в макушку.
— Я действительно очень рада, дитя мое. Пусть даже теперь для тебя начнутся нелегкие дни.
Мелани подумала о том, что рассказала ей Ханна по дороге в клинику. То, что она уже знала о своей прабабушке, было очень тесно связано с ее историей. Ханна ухаживала за Дидье на протяжении многих лет, и ей даже удалось вселить в него мужество. И, несмотря ни на что, он был хорошим отцом для Марии, а деньги, которые Ханна от него унаследовала, стали фундаментом для семейного благосостояния. К тому времени, когда случилось «экономическое чудо», Ханна благодаря капиталу семьи де Вальер стала королевой шляпниц Парижа и сохраняла за собой это звание, пока не решила уехать во Вьетнам.
— Я с этим справлюсь! — ответила Мелани и прижала прабабушку к себе, а затем улыбнулась ей: — Я ведь знаю, что рядом со мной моя семья.
Выпив кофе и упаковав свою сумку, Мелани зашла в салон, но прабабушки там не было. Девушка приблизилась к спальне.
— Grand-mère, ты здесь?
Войдя в спальню, Мелани увидела, что ее прабабушка сидит на корточках возле кровати, а перед ней стоит старая картонная коробка, по углам которой свисают клочья пыли.
— Ах, Мелани! Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Я спала как сурок.
— Да, но ночь была беспокойной.
— И не говори! Но это была хорошая ночь! Лучшая за долгое время.
— Могу тебе поверить. Будь добра, помоги мне встать.
Мелани подошла к Ханне и осторожно поддержала ее, чтобы она могла сесть на край кровати. Что же она там искала? И что было в этой коробке?
— С тобой все в порядке?
Мелани заметила на лице Ханны какую-то тень.
— Да, ничего, насколько это возможно в моем возрасте.
— А что это за коробка?
Мелани смахнула комочки пыли с крышки.
— Это — окончание моей истории. У нас осталось не так уж много времени, правда? Ты ведь, конечно, хочешь поехать к Роберту.
Мелани кивнула.
— Хорошо. Тогда посмотрим, что спрятано в этой коробке. Не знаю, показала бы я ее тебе, если бы Роберт оставался в подвешенном состоянии или все закончилось плохо, но думаю, что теперь опасность уже позади.
Ханна медленно сняла крышку.
С первого взгляда Мелани приняла кучку синей одежды за грязные тряпки. Однако затем она увидела, что это был аозай. Грубый, синий — одежда работницы. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это больничная одежда. Одежда врача. На груди была пришита полоска, а на ней вышито имя. Доктор Тхань Ле Винь.
По спине Мелани пробежал холодок. Неужели это одежда Тхань, «жасминовой сестры» Ханны? Но что означают эти огромные пятна ржавого цвета?
Ханна долго смотрела на аозай, а потом положила его перед собой на полу.
— Моя история постепенно подходит к концу. — Она задумчиво погладила ткань. — Я рада, что могу досказать ее именно сейчас, когда Роберт пришел в себя.
— Эта больничная униформа принадлежала Тхань, не правда ли? — спросила Мелани, закрывая за собой дверь. Она поставила коробку на письменный стол и села на свободный стул. — Значит, она все-таки стала врачом?
Мелани указала на полоску с фамилией.
Ханна ничего не ответила. Казалось, мысли лихорадочно проносились у нее в голове.
— Как видишь, стала. Но лучше давай я расскажу все по порядку.
Она глубоко вздохнула, и ее взор снова обратился в прошлое.
27
Сайгон, 1975
Я всегда в подробностях представляла себе, как снова вернусь домой. Я никогда не забуду вид порта и реки Меконг. Но то, что я увидела с борта парома, идущего из Вунгтау[25], очень сильно меня испугало.
Война ничего не смогла сделать с широкой рекой, однако лицо города получило во время войны глубокие раны. Мне показалось, что я больше не узнаю́ мой бедный Сайгон.
Это впечатление лишь усилилось, когда мы оставили порт позади. Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, когда я последний раз шла по этой улице. Но даже тогда я не видела здесь такой нищеты. Вдоль обочин в грязи сидели на корточках люди с отсутствующими конечностями. На руках у некоторых женщин были изуродованные дети.
Я многое повидала за свою жизнь, но от этого зрелища мне на глаза навернулись слезы, и я зарыдала.
