лбу, и проводник рухнул обратно на лежанку, задышав ровно и размеренно. — Пусть до утра спит. Нам свидетели не нужны.
За стеной послышался смех, скабрезные шутки на английском. Кажется, пришла смена. Судя по голосу, Гавана припёрся. Есть справедливость! Будем прорываться наружу, надо должок отдать за Шторма и Вискаря. Я поднёс палец к губам, показывая всем, чтобы соблюдали тишину, и прикоснулся к светлячку-фонарику. В ушах прозвенел хрусталь, гараж погрузился в темноту. Через несколько минут Монах пожелал Гаване глядеть в оба, «чтобы пленники не сбежали», и посвистывая, ушёл в гостиницу.
— План такой, — проговорил я вполголоса. — Нужно сначала «загасить» охранника, проникнуть в номер, где живёт Арабелла со своим любовником. Женщину в охапку — и сразу в Москву. А твои Слуги смогут взять четверых?
— Так их же двое, — ухмыльнулся Ярик, принимая мой незамысловатый и коварный план. — Хоть десятерых утащат.
— Может, тогда и Дика с собой взять, — я чешу затылок. — Он мужик здравый, да и Арабелла рядом с ним ведёт себя покладисто. Ладно, и его заберём.
— Тогда через полчаса начинаем, — решаю я, глядя на часы, единственное из вещей, что не забрали американцы. — Ярик, смогут твои Слуги убрать охранника?
— Наглухо?
— Жалеть не надо, — без колебаний отвечаю я.
— Не вопрос, — кивнул Ярик.
Время потянулось тягучей смолой, заставляя меня раз за разом проигрывать будущие шаги, когда мы окажемся в Москве. Точнее, на Новодевичьих Прудах, где остался маячок Ярика, или, как он выражается, «трассер маршрута». Оттуда нам придётся добираться до Сокольников, в мою усадьбу вместе с Арабеллой и Диком, которых я, получается, похитил. Нужно вызывать Эда с командой и двумя машинами. Там ещё разница во времени в одиннадцать или двенадцать часов, я не помню. Если уйдём сейчас, в столице будет день. Эх, проблема! Ладно, разберёмся!
Стрелка подошла к часу ночи, я положил руку на плечо Ярика.
— Пора.
Через мгновение я ощутил ледяной холод, заполнивший гараж. Он стянул кожу на руках, ресницы отяжелели от инея, а потом упругий поток воздуха толкнул меня в грудь.
— Здесь темно, юный Хозяин, — пророкотал мужской голос, от которого на моей голове зашевелились волосы. Неприятные вибрации продрали до самого низа живота, скрутили спазмами кишки, а потом в нескольких шагах от меня загорелись два багрово-алых огонька-глаза. Я усилием воли отогнал от себя потусторонний страх, сжал кулаки, чтобы ногти впились в ладони. И быстро пришёл в себя.
— Дуарх, снаружи нас охраняет человек. Убери его и открой дверь, — приказал Ярик спокойным и деловитым голосом.
— Будет исполнено, — и снова волна ледяного воздуха пронеслась по гаражу.
Через минуту скрежет задвижки ознаменовал нашу свободу. Я не забыл накинуть на Паналыка наши одеяла, чтобы тот не замёрз ненароком. И без ледяных ветров Инферно по утрам здесь уже стало холодно. Жалко парня, вдруг заболеет.
Выйдя наружу, я первым делом увидел валяющегося с неестественно повёрнутой головой человека в обычной куртке с меховым воротником, и узнал в нём Гавану. Долг был отдан сполна. Жаль, не мною, но тоже сойдёт.
Рядом с Яриком стоял высокий с широченными плечами мужчина в элегантном костюме-тройке истинного джентльмена, и выглядел он настолько нелепо в этой глуши мира, что я хмыкнул, не замечая исходящих от него эмпатических волн ужаса. Но самое странное, на его фигуре нельзя было сосредоточиться. Она то и дело расплывалась в пространстве или дробилась на мелкие составляющиеся, а глаза сразу наливались тяжестью и болью. Куан мгновенно оказался рядом со мной. На его лице вообще не читалось никаких эмоций. Но он готов был защищать меня.
— Здесь так не ходят, — сказал я, перебарывая страх. — Ярик, скажи Слуге, чтобы сменил наряд.
Демон выслушал приказ хозяина. Быстрая трансформация — и на нём оказалась одежда, точь-в-точь такая же, как и у лежащего со свёрнутой шеей Гаваны. Вот теперь порядок. Мы вчетвером неторопливо пошли по пустынной улице, пустив впереди себя Слугу со странным именем Дуарх. Исходящие от него волны инфернального холода и ужаса распугали даже собак. Стояла такая тишина, что вздумай мы сейчас заорать на всю факторию, никто и носа не высунет.
— От него всегда так фонит? — тихо спросил я Назарова, который с любопытством глядел по сторонам.
— Только в незнакомых местах, — ответил Ярик. — Вроде как защитная реакция.
Мы подошли к симпатичной гостинице, освещённой двумя уличными фонарями по углам и ещё одним над дверью. Возле здания никого не было, в окнах — темнота, и только в холле горит ночник. Администратор, скорее всего, дрыхнет. Кому здесь придёт в голову ночью припереться? Разве что неугомонному гризли.
Ярик взлетел по ступенькам вверх, осторожно потянул на себя дверь.
— Закрыто, — без всякого разочарования проговорил он и приложил ладонь к дверному полотну. — Ага, накидная петля. Дуарх, открой.
Слуга без лишних вопросов просто исчезает в двери, и через несколько секунд распахивает её, приглашая войти внутрь. В холле приятный полумрак, за административной стойкой никого нет, а вот в затемнённом углу находится ширма, и там похрапывает человек.
— Где твоя девушка квартирует? — пошутил Ярик. — Веди меня скорее туда, хочу познакомиться.
Мы с Назаровым и его жутким Слугой крадучись пошли по полутёмному коридору. Возле номера, где только недавно разговаривал с Арабеллой, я остановился и ткнул в дверь пальцем.
Ярик снова приказывает Слуге войти внутрь, и тот ловко просачивается сквозь стену, как будто призрак, перед которым пасует любое препятствие. И мы, стараясь не шуметь, входим в комнату, погружённую в темноту. Куан осторожно закрывает дверь и проворачивает ключ в замке. Теперь никто не догадается, что из номера пропали люди, пока не вломятся сюда. А Шершень так и сделает, когда увидит мёртвого Гавану. На мгновение подумал о Паналыке, который сейчас спит и не догадывается, какие грозовые тучи скапливаются над его головой. Энди и Шершень первым делом начнут трясти парня, и дай бог, чтобы не убили. Но я отбрасываю эти мысли в сторону. Опытные телохранители поймут, что проводник не виноват, иначе бы какой смысл оставаться в открытом гараже рядом с убитым? Ну, помнут бока, не без этого.
Ярослав как матёрый диверсант бесшумно миновал маленькую гостиную и остановился перед спальней. В свете уличного фонаря я увидел, что он показал два пальца. Ясно, Дик спит с Арабеллой.
И снова дилемма. Их надо будить, чтобы оделись
