Любовь никогда не бывает легкой, потому что настоящая любовь, та, в которой я давала клятвы, означала, что дни будут долгими, а годы короткими, и не все из них будут легкими. Однако одну вещь я знала наверняка. Это того стоило бы.
Это уже было.
Независимо от того, насколько трудным становился наш путь, я всегда делала выбор идти рука об руку с Кэшем Келли и нашей семьей в любви.
Мне потребовалось время, чтобы добраться до этого момента. Было нелегко восстановиться после того, что Рафф сделал со мной. Он избил меня до бесчувствия. Бил меня, пока я не потеряла сознание от боли. У него же были сломаны кости и порваны мышцы.
Тот, кого он чуть не убил — мое сердце — все еще бьется. Он оставил меня в синяках и лохмотьях, и точно так же он оставил моего мужа, но мой муж все еще был здесь. Как и я.
Любая жертва, чтобы заполучить его, стоила бы того.
Его было достаточно для меня. Как и нашей семьи.
Райан захихикал и забежал в библиотеку, я раскрыла объятия, когда он врезался в меня. Мои руки были наполнены, как и мое сердце, даже если я все еще понятия не имела, что наполняло металлическую чашу у моей груди.
Сиси вбежала прямо за Райаном, притворяясь, что она дракон, собирающийся его съесть. С каждым днем ее речь становилась все лучше и лучше. Каждый вечер она выбирала книги из детской секции библиотеки, и именно Кэш читал их ей.
— Великолепно, — говорила она, когда он укладывал ее. — Просто вели-пно.
Ей было нелегко смириться с потерей Морин — это оказалось нелегко для любого из нас, — но девочка расцвела с нами, и я каждый день благодарила Морин за то, что у нее хватило дальновидности увидеть это раньше времени. Она облегчила переходный период для Сиси и во многих отношениях подготовила меня к той семье, которая у нас была.
Отец Фланаган сказал нам, что Морин не была больна, как все предполагали, но она хотела быть уверенной, что, несмотря ни на что, ее внуков будут любить сверх всякой меры и о них позаботятся.
Когда я сказала Сиси бежать, она побежала прямо к отцу Фланагану. Он поймал ее на улице, когда направлялся к горящему дому, и она рассказала ему, что произошло.
Даже после смерти Морин направляла Сиси, и я была уверена, что она всегда будет это делать.
Райан устроился у меня на коленях, солнце освещало его темные волосы. Сиси схватила книгу, прежде чем сесть рядом со мной.
— Меня никто не приглашал, — сказал Кэш, входя в комнату. — Я оскорблен.
Мой тигр был испещрен шрамами, но это делало его только привлекательнее. Я получала огромное удовольствие, облизывая каждый из них каждую ночь, пробуя на вкус жертву, которую он принес ради этих детей, ради меня. Позволяя ему осесть в моей крови и направиться прямо к моему сердцу. Напоминая мне о том, каким горько-сладким было это время.
— Грр!
Сиси зарычала на него.
— Ты сумасшедший. У тебя все получится.
Райан поднял руки, чтобы Кэш взял его. Кэш на мгновение прижал его к груди, поглаживая по голове, а затем сел рядом со мной. Мы смотрели друг на друга в течение минуты, теряясь в воспоминаниях о том, через что нам пришлось пройти, а затем ухмыльнулись друг другу.
Мародер все еще знал, как похитить каждый мой вздох. Может быть, потому что у меня больше не было ничего, что он мог бы еще украсть. У него была я, вся я, на всю оставшуюся жизнь.
— Вот, — сказала Сиси, протягивая мне листок бумаги. Я отвела взгляд от Кэша, чтобы взять его. Она нарисовала четырех драконов. Все они были разные, но каждый из них олицетворял каждого из нас.
Под драконом Кэша, самым страшным, было написано «Папа Кэш». Под именем Райан был «младший брат Райан». Под ее именем было написано: «Старшая сестра Сиси». Под моим было просто написано «Мама».
Я медленно перевела на нее взгляд.
Она пожала плечами.
— Мы — семья. Я выбираю тебя своей мамой. И, — она коснулась плеча Кэша, — папочка Кэш.
Лицо Кэша озарилось, когда он улыбнулся.
— В этом есть что-то приятное.
Я прижала Коннолли к груди, буквально рыдая в ее волосы, но в то же время смеясь.
— Я выбираю тебя своей малышкой, — сказала я, целуя ее в макушку еще крепче. — А тебя своим малышом!
Я пощекотала Райана по животу, и он приподнял плечи, сморщив нос, когда рассмеялся.
— Я, — сказал Кэш, указывая на свою грудь. — Ты выбираешь меня?
— Пока мы оба живы, — сказала я, прикладывая руку к его сердцу.
Он положил свою ладонь поверх моей, еще сильнее прижимая ее к себе.
— Ты пролил кровь за это — за меня. Ты покорил мое сердце. Ты можешь написать это на своем надгробии.
Райан потянул за цепочку у меня на шее, пристально глядя на кулон. Он на секунду прищурился, прежде чем попытался засунуть туда, где должен был быть маленький локон, свой пальчик. Его ноготь попал между щелями, которые должны были открыть медальон, чтобы показать, что находится внутри сердца.
И это произошло. Кулон открылся.
Мне на колени упало простое золотое кольцо, слишком большое для моего пальца. Я подняла его, глядя сквозь него, позволяя солнцу двигаться по вечному кругу.
— Ты доказала, что я ошибался, — произнесла я, прочитав надпись.
— Ты сделала это, моя дорогая.
Кэш ухмыльнулся мне, но в его ухмылке не было ни капли дерзости. Впервые улыбка коснулась его глаз.
— Ты доказала, что я ошибался. Ты доказываешь, что я ошибаюсь. Каждый день.
— Ты любишь меня, — выдохнула я.
— Больше, чем саму жизнь.
Он посмотрел мне в глаза, а затем перевел взгляд на Коннолли Келли.
— Больше, чем саму жизнь.
Он посмотрел на Райана Келли.
— Больше, чем саму жизнь.
