он стоял на уступе, между скалами виднелись другие острова. Плато остальных каст. Совсем неподалеку друг от друга, будто отколотые пазлы.
В руках Лилиджой скворчал огонек: карликовый, но яркий, как пять лампочек.
Во тьме рощи проплывали голубые силуэты. Наставница велела не смотреть на сияющие фантомы и поведала о том, кто они. Невернувшиеся души. Бедняги остались заточены на родных планетах в виде призраков. Стаса эта история покоробила. Если Атрикс погибнет в его теле, есть риск стать летающим сгустком.
«Здоровые» души — обитают внутри кислотно-зеленых деревьев, перешептываются сучками и качаются в порыве холодного ветра.
Стас нагнулся и почесал ногу. Кто-то грыз его за лодыжки, а в темноте злодеев не разглядеть. Блохи? Либо паразиты и после смерти до людей добрались, либо это чья-то шутка: в Обители вообще любят издеваться друг над другом.
«Сумрачное местечко... — подумал Стас морщась — Еще и пешком ковыляем».
Плато манов, наверное, размером с Японию, а червоточину создать нельзя. По словам Лилиджой, магическая сила асуров блокируется в этом дистрикте, так что у Стаса ныли ноги. Зубы отбивали чечетку. Пальцы коченели. Дождь пропитал одежду: мокрая ткань липла к телу. Чувство — наимерзейшее! Будто из проруби вылез. Но делать было нечего. И они всё шли и шли, поглядывая на огонек-путеводитель — это крохотное солнце вело к Андриану, иногда превращалось в карту. Его преподнес Кастивиль (в качестве извинений, видите ли), но компанию в походе не составил.
Стас остановился у озера и взглянул на свое отражение. Приосанился. Мокрые штаны обтянули ноги. Две «патлы» прилипли к вискам и лезли в рот. Ботинки почти развалились. Он решил, что похож на придурка, и побрел дальше.
Вдоль ноги юркнула дрожь. Что-то пушистое коснулось оголенного участка ступни. Стас опустил голову. Под подошвой кувыркалась цветастая щетка для пыли. Нет, волосатая змея. Такие убирают мусор по всей Обители.
— Убери с меня свой жирный обрубок! — запищала щетка с глазами стрекозы.
— Эта хрень говорящая?
Стас отпрыгнул, поскользнулся на ослизлых камнях и упал в траву, затем почувствовал, что в затылок бьет недовольный взгляд наставницы.
— Ходят тут, как у себя дома, — бурчала щетка, скрываясь в зарослях. — Плато создано не для экскурсий!
— Да? А ты создан, чтобы блёвань с земли подтирать, вот и заткнись! — закричал Стас вслед.
Он пнул ногой камень, на котором поскользнулся и скорчился от боли. Задышал, как разъяренный бык.
«Походу палец сломал», — подумал Стас и снял ботинок, чтобы проверить.
Палец пульсировал.
— Та сколько ж нам еще идти?!
— Нисколько. Мы на месте, — подбодрила Лилиджой. — Пора сворачивать в лес. Дерево, в котором живет зачаток души Андриана совсем рядом.
Наставница помогла обрадованному Стасу подняться.
Когда они завернули в малахитовую рощу, огонек заскворчал, словно масло на сковороде.
— Слушай, хотел узнать… Вот найдем мы Андриана, а потом… потом мы можем поискать душу моей земной матери?
На стволах щелкали лапами оранжевые сколопендры. Их количество ужасно беспокоило Стаса, а еще больше — их длина. Они размером с ногу, что ли? Во тьме не разглядеть, но очертания устрашающие.
Лилиджой ответила севшим голосом:
— Зачем?
— Я должен кое-что узнать.
— Стас, я прекрасно понимаю, о чем ты хочешь узнать. Но зачатки душ не разговаривают. И… она не скажет тебе, убивал Дан ее или нет. Почему бы тебе не поговорить со своим отцом?
Фиалковые радужки блестели в свете звезд. Синие волосы лентами разлетались на ветру. Лицо серьезное, и безумно ей идет, привлекает. Говорят, улыбка украшает людей, но только не Лилиджой — ее красота в задумчивости. С другой стороны, сейчас эта гримаса раздражает, потому что в мыслях шепчет фраза «Она знает. Знает и не говорит», хотя на самом деле наставница почти всегда такая.
— И он, конечно, скажет правду, — ответил Стас сарказмом. — Я хочу с ней увидеться, но ты упорно запрещаешь! Ответь хоть: жива она или нет?
— Ты обязательно узнаешь, когда вернешься, но… не сейчас.
— Почему?! — заорал Стас.
Деревья зашуршали ветками.
Ухнуло несколько сов.
Стас вырвал у Лилиджой огонек-путеводитель и отступил на два шага.
— Я никуда не пойду, пока не скажешь!
Гнев расплавил щеки. Наставница молчала. Выразительно. Долго. Пока Стас не вскрикнул. Пламя укусило кожу. Лес озарила вспышка, и Стас схватился за разрезанные светом глаза — они невыносимо защипали. Лилиджой подскочила и вырвала жгучий комок из его пальцев, после чего развернулась на каблуках и направилась дальше, но, сделав шагов пятнадцать, — остановилась.
— Это он… — прошептала она и поднесла огонек к дереву.
Кора затрещала, когда Лилиджой открыла желтый пузырек, обмакнула пальцы и начертила на стволе знак Прародителей. С ее уст сорвались слова на неизвестном языке. И вмиг дерево превратилось в теплый туман, завихрилось золотым сгустком и уплотнилось в фигуру Андриана — совсем голую.
Стас закатил глаза.
— Ну… и? Что-нибудь, кроме его шланга, ты видишь?
Лилиджой цыкнула.
Золотистый туман распух, как мокрая мочалка, и лопнул. Световая волна — прокатилась по чащобе. Андриана расплылся, его фигура начала трансформироваться: то в Марка, то снова в него самого, то в собаку; и вспыхивала разными цветами. Золотой. Голубой. Красный. На красном — наставница ахнула.
— Их... — она заморгала, — их, словно слепили вместе… Я не понимаю…
Стас открыл рот в попытке спросить: как именно можно слепить две души, но вместо слов — вырвался вопль. Почва ушла из-под ног. Спина заныла от удара об дерево, лицо расцарапали сухие ветки.
Чья-то тяжелая нога придавила к земле. Стас попробовал подняться, но получил под ребра железным носком сапога. Запах травы смешался в коктейль из аммиака, бензина и духов Лилиджой — наставница пахла сладкой ватой и орхидеями.
Мышцы загорелись. Стас задушил порыв подскочить на ноги. Вместо этого, он сжал зубы и повернул голову.
Желтые сатанинские глаза… Узкий кошачий зрачок. Дарис! Радужки учителя истории сверкали в темноте и двоились, потому что кто-то умудрился стукнуть Стаса по макушке.
А где же его вихрящийся гипно-глаз? Это был очередной артефакт в виде линзы?
Рядом с Дарисом сутулился демон с алыми прядями и человек, которого Стас уже видел: вытянутое, точно доска, лицо; сальная черная грива; телосложение тощей коряги. Разыскиваемый преступник Вольгант Сакунт.
А вот придавил Стаса — белокурый, но чернокожий мужчина в красной мантии, такой же, как у товарищей. Кроме Дариса. Он ходит только в угольном. В вечном трауре. Знать бы, по кому.
Все затихли.
