головой. В груди все оборвалось.
– Но почему? – спросила я с отчаянием. – Зачем мучить себя, Север?
Он сильно сжал челюсти. Неотрывно, как под гипнозом, смотрел на обросшую льдом реку. Помедлил с ответом, будто боролся с собой. Затем оттянул ворот худи, обнажая татуировку.
– Я сделал ее в шестнадцать, – тяжело сказал он. – Потому что… Она хотела в шестнадцать сделать свою первую татуировку, – его голос дрогнул, – но она не успела.
Север тяжело сглотнул. Его губы задрожали.
– Все, за что я сражался, – вырвали у меня и растоптали. – Его голос звенел от боли. Взгляд был глубоким и печальным. – Это все еще бьет по мне. И продолжит бить.
От этих слов больно сдавило грудь. Для Севера еще ничего не кончилось… Он продолжит быть на страже. Ждать… новую опасность. Я взяла его за руку. Погладила пальцами шершавую и грубую кожу на ладонях. Ожоги зажили, но остались шрамы. На руках и… На сердце.
– Ты остаешься, – сказала я утвердительно и, вымученно улыбнувшись, выпустила его руку. – В этом городе может быть только один шериф. Одинокий пес на страже закона.
Он кивнул. Я прижалась своим лбом к его лбу:
– Отпусти пса с цепи, Север. Дай ему свободу.
– Нет, – тяжело сказал он и закрыл глаза. – Не могу. Еще не время. Саша…
Он взял мои руки, крепко обхватил их и прижал к своей груди. Посмотрел на меня странно. Как будто… Был смущен. И он никак не мог что-то мне сказать.
– Одинокий шериф – самый неудачливый шериф в мире, – наконец сказал он, тяжело выдохнув. – Ему нужен помощник, чтобы ловить преступников и поддерживать в городе порядок.
– На что ты намекаешь? – прохрипела я.
– Станешь девушкой шерифа?
Сердце подпрыгнуло. Он что, так шутит? Север смотрел на меня в упор. Глаза были голубые-голубые. Как лед, в котором отражается ясное небо. Я поняла, что это не шутка, и сильно разнервничалась. Отступила на шаг и собралась высвободить руки, но Север удержал меня.
– Ну вот, ты снова убегаешь, – с тоской протянул он. – Мне что, опять запереться с тобой на кухне?
– Зачем тебе это, Север? – тихо спросила я. – Я больше не мисс Гимназия.
Север серьезно посмотрел на меня и ответил:
– Мне не нужна мисс Гимназия, Саша. Мне всегда нужна была ты. Девочка, которая одной левой уложила меня на лопатки в первом классе и тем самым выиграла последнюю конфету в честной битве. Девочка, которая в восемь лет при всем классе заявила учительнице, что та не имеет права оскорблять ученика и что это прописано в статье 5.61 КоАП РФ. Девочка, которая пошла против всего мира, чтобы защитить парня, которого все ненавидят и которого я не защищал, потому что действительно ревновал. – На несколько секунд он виновато отвел глаза. – Теперь я себя за это корю, но тогда мне было четырнадцать, я был ходячим гормоном и не мог здраво мыслить. Так вот, если ты все еще считаешь, что мне нужна просто мисс Гимназия, то подумай еще раз.
– Ох, Север… – прошептала я. Я смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. У меня не было слов.
Лицо Севера вдруг исказила мука.
– Сейчас, после трагедии… Я будто гость в своем теле, – прохрипел он. – Я его не ощущаю. Есть лишь одни мысли, которые во мне что-то пробуждают. – Он сделал паузу и посмотрел на меня со всей нежностью, которую он смог в себе найти. – Это мысли о тебе. И есть лишь одно чувство, которое делает меня живым: это любовь. Да. Я тебя люблю, Саша.
Услышав свое имя, сказанное почти шепотом, я ощутила в животе приятное трепыхание. Север не дал мне ответить – и поцеловал. Я не успела подумать и понять, как реагировать, – невидимая сила толкнула меня вперед. И я потянулась ему навстречу.
Это был долгий и глубокий поцелуй, стирающий все, что нам мешало быть вместе: трагедию, отчуждение, наши гордость и упрямство, людей, которые вставали между нами. Вокруг нас словно растаял снег и распустились цветы. Оказывается, на Крайнем Севере простираются жаркие тропики.
ЖЕНЯ
Иногда при взгляде на нее мне казалось, что меня нет. Что она меня придумала, настолько сильной властью обладали надо мной ее глаза. И вот теперь ее нет рядом. Что же со мной будет? Я исчезну? Вот о чем я подумал, увидев, как в школе Саша и Север идут, держась за руки. Я закрыл глаза и открыл через минуту: а нет, не исчез. Что я испытал, увидев их вместе? Обиду, но и… облегчение.
На перемене я подловил Сашу у кабинета в момент, когда она была одна.
– Ты теперь с ним, да? – спросил я таким тоном, будто нам было по семь лет, мы играли в командную игру, где Саша, будучи одним из капитанов, выбирала себе людей в команду, но меня не выбрала, а предпочла Панферова.
Саша посмотрела на меня, в глазах – усталость и вызов.
– Да, теперь мы с Севером.
– Ну что ж, это правильно. – Я усмехнулся. – На твоем месте я бы тоже выбрал парня, который выстраивает вокруг себя идеальные города. А парню, который не дарит девушке ничего, кроме слез и мертвых нервных клеток, лучше улететь на безжизненную планету и сдохнуть там в одиночестве.
– Жень, перестань, – осадила меня Саша, но тут же смягчилась: – Это не ты и не твои слова. Ты уже не такой. Я же вижу. И самое главное – ты это и сам понимаешь.
Я молча покачал головой. Ответить не мог – в горле жгло.
– Мы оба уже другие, признай это, – продолжала Саша. – Выросли…
Я грустно смотрел в сторону. Молчал, хотя и понимал: она права. Что я чувствовал к этой незнакомке, у которой была внешность моей первой возлюбленной? Я не понимал. Одно я знал точно. Я безумно хотел, чтобы у нее были нормальные отношения. И парень, у которого в жизни проис ходит чуть-чуть поменьше кошмаров. Наша связь была слишком долгой, слишком крепкой, наши чувства – взаимоопасными. С Сашей я становился… кем-то, кого боялся. Было ли это из-за наших несхожих характеров или из-за непростого общего прошлого, кто знает? Так или иначе, Север прав, я однажды мог причинить ей вред. А этого я не переживу. Чтобы мы оба сохранили рассудок и остались независимыми, нам нужно было отступиться друг от друга. Саше нужен кто-то рассудительный, тот, кто тщательно взвешивает решения. А мне… кто-то, с кем невероятно легко.
Я через силу улыбнулся и глянул на Сашу.
– Да это я так… Не бери в голову. Я все понимаю,
