Войдя в кафе, он увидел прекрасную Елену за маленькимстоликом у окна. Перед нею стояла изящная фарфоровая чашечка с ароматным чаем.Красавица встретила Фауста холодной улыбкой.
– Я очень рад, моя дорогая, что вам удалось убежать отэтих противных старух, – сказал Фауст. – Итак, мы снова вместе!
– Я пришла, чтобы попрощаться с вами, Иоганн.
– О! Так вы решили…
– Я решила вернуться к Ахиллесу, – кивнулаЕлена. – Таков мой жребий. Вы же знаете, что в конце концов я вернулась кМенелаю, своему первому мужу[82].
– Ну, что ж… Все, что ни делается, делается клучшему, – сказал Фауст. Он был не слишком разочарован, понимая, что Еленаслишком хороша для того, чтобы быть его смертной подругой. – Мы не созданыдруг для друга. Оба мы – сильные личности, звезды первой величины. Как звездыбегут по небу каждая по своей орбите, так и мы должны совершить назначенный нампуть… Но подумайте, как бы мы могли быть счастливы!
– Счастливы? Боюсь, я не чувствовала бы себя вполнесчастливой. А вы, помнится, как-то говорили, что вам больше нравятся простыедевушки – птичницы, цветочницы… Кстати, как поживает ваша прежняя подружка, этамаленькая Маргарита? Почему бы вам не попробовать вновь наладить отношения снею?
– Откуда вы узнали о ней? – удивился Фауст. –Прошу прощения за столь бестактный вопрос – я понимаю, что вы все равно на негоне ответите. С Маргаритой у нас все кончено. Я не вернусь к ней. Дело в том,что я не уважаю ее, хоть сама Ананке и говорила ее устами на Суде…
За дверью кафе послышался какой-то шум, словно от хлопаньякрыльев. Затем в дверь застучали три мощные клюва. Легкий сквозняк принес волнуотвратительного запаха, уже знакомого Фаусту.
– Мне пора, – сказала Елена. – Нельзязаставлять Вещих Сестер ждать слишком долго.
Она встала и направилась к двери.
Оставшись один, Фауст долго сидел за остывшей чашкой чая,устремив неподвижный взор куда-то вдаль и ощущая внутри себя страшную пустоту.Ничто в мире не занимало его. Мужчины и женщины, ангелы и демоны – все казалисьему мелкими, ничтожными и чересчур легкомысленными. Даже сама Ананке быланедостаточно серьезна. Он вспомнил величайшую минуту в своей жизни – как онстоял в центре огромного зала, окруженный величайшими магами. Никогда и нигдееще не собиралось столь блестящего общества! Они могли бы положить начало новойэпохе. Возглавляемое этими титанами духа, человечество в конце концов пришло бык… О, погибшие мечты! Конечно, было несколько преждевременно выдвигать такойплан. Но когда-нибудь человечество достигнет необходимого уровня развития. Оностанет достойным Фауста. И вот тогда наступит мгновение, о котором он так долгомечтал!
Он встал из-за столика, собираясь выйти из кафе.
Вдруг в воздухе вспыхнуло радужное сияние, и прямо перед нимпоявилась Илит – очаровательная, как всегда. Фауст равнодушно глядел на нее. Ниодин мускул не дрогнул на его лице. Он подумал, что эта посланница небесявилась с новым предложением от Светлых или Темных сил. Но подобные вещи уже неинтересовали великого мага.
– Итак, – холодно осведомился он, – что выхотели сказать?
– Я долго думала…– начала она. Голос ее чуть заметнодрогнул, и она умолкла.
Илит была очень хороша собой. Строгое изумрудно-зеленоеплатье подчеркивало изящество ее девичьей фигурки. Нитка жемчуга обвивала еевысокую шею, и белизна ее кожи соперничала с перламутровым блеском жемчужин.Зачесанные назад волосы подчеркивали чуть удлиненный овал ее лица.
Наконец Илит справилась с собой. Подняв голову и глядя прямов глаза Фаусту, она произнесла:
– Когда-то я была ведьмой и служила силам Тьмы. Затем ястала служить Светлым силам. Но в конце концов я поняла, что граница меж Светоми Тьмой весьма расплывчата, и что Добро и Зло во многом похожи друг на друга.
– Да, это так, – согласился Фауст. – Но кчему вы говорите мне это?
– Я хочу начать все сначала, – сказала она. –Начать новую жизнь по ту сторону Добра и Зла[83]. Я подумала овас, Фауст. К худу ли, к добру ли, вы всегда идете своею собственной дорогой. Яхотела спросить вас, не нужна ли вам ассистентка?
Фауст с интересом посмотрел на Илит. Она была красива иумна. И она улыбалась ему. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Он сновапочувствовал себя Фаустом.
– Да, – сказал он. – Мы оба начнем всесначала. Нам предстоит долгий путь. Присядьте, моя дорогая. Помедлите немного.Мне кажется, пришла пора сказать: Остановись, прекрасное мгновенье!
