плане обретения ею государственной независимости de facto и de jure.
Что же касается позиции США, то, хотя она была сформулирована еще в 1940–1950-е гг. и преследовала цель освободить прибалтийские республики от советской России, президент США Джордж Буш – старший поначалу открыто не высказывался в поддержку независимости Латвии, Литвы и Эстонии. Когда в декабре 1989 года на Мальте состоялась встреча Михаила Горбачева и Джорджа Буша-старшего, президенты СССР и США договорились, что США не будут создавать лишних трудностей Советскому Союзу в балтийском вопросе, а СССР не допустит насильственного вмешательства в развитие событий в странах Балтии. И это все. О независимости стран Балтии речи не было.
Примечательно, что реакцией ФРГ и Франции на литовскую Декларацию независимости, принятую в марте того же 1990 г., стало совместное письмо канцлера ФРГ Гельмута Коля и президента Франции Франсуа Миттерана председателю Верховного совета Литвы Витаутасу Ландсбергису с просьбой приостановить действие декларации и вступить в диалог с руководством СССР.19
Также и латвийская «декларация о независимости ни в глазах Москвы, ни многих стран Запада не была легальным документом», – спустя пятнадцать лет признала Сандра Калниете, одна из основателей НФЛ, исполнительный секретарь НФЛ, а затем – дипломат и министр иностранных дел Латвийской Республики.20
Естественно, что такая реакция международного сообщества на Декларацию о независимости не могла не вызвать разочарования у активистов Атмоды. «В Латвии после принятия Декларации все продолжалось по-старому. Наступила рутина. Это было смертельно для таких революционеров, как мы, энтузиасты Атмоды», – вспоминала позднее Элита Вейдемане, бывший редактор главного печатного органа НФЛ газеты «Атмода».21
События 15 мая
14 мая 1990 года президент СССР М.С.Горбачев подписал указ, которым Декларация Верховного Совета Латвийской ССР от 4 мая 1990 года «О восстановлении независимости Латвийской Республики» объявлялась «не имеющей юридической силы с момента ее принятия».
Утром 15 мая у здания Верховного Совета на улице Екаба собрался народ. Люди требовали проведения референдума по вопросу независимости Латвии и настаивали на встрече с председателем Верховного Совета А.В.Горбуновым. Но Горбунов от встречи отказался. Тогда люди попытались прорваться в здание Верховного Совета, но на их пути встали сотрудники рижского ОМОН. Спустя некоторое время А.В.Горбунов все же встретился с протестующими, но состоявшиеся переговоры ни к чему не привели.
Вот как описывает эти события депутат Верховного Совета О.В.Щипцов: 15 мая 1990 года у здания Верховного Совета вдруг появились многочисленные группы людей с лозунгами, прямо противоположными тем, которые стали привычными и примелькались. Обычные пикетчики вели себя спокойно. А тут толпа, требовавшая выполнения Указа Президента СССР М.Горбачева от 14 мая 1990 года «О Декларации Верховного Совета Латвийской ССР «О восстановлении независимости Латвийской Республики»», вступила в конфликт с «дежурными пикетчиками». Потом латышская пресса писала, что среди пришедших представителей трудовых коллективов были переодетые курсанты и офицеры военно-политического училища. Может быть. Сам я с ними не контактировал и не имею четкого представления, кто и как организовал людей. Вероятно, тут были организаторы и от Объединенного совета трудовых коллективов (ОСТК), и от Интерфронта. Во всяком случае вся улица Екаба перед Верховным Советом оказалась заполненной манифестантами, которые пытались взять штурмом здание Верховного Совета. Был вызван рижский ОМОН. Он с помощью дубинок успешно навел порядок, защитив парламентариев. Заседание часа на полтора прервали. На лицах депутатов фракции большинства в первые минуты, когда толпа шумела и еще не была оттеснена омоновцами, можно было заметить смятение и даже испуг.
Пришедшие в конце концов добились, чтобы их представители были приняты А.Горбуновым. Они требовали выполнения Конституций СССР и ЛССР, Указа Президента и отмены Декларации. С А.Горбуновым была достигнута договоренность о компромиссе: дать возможность одному из руководителей ОСТК выступить на пленарном заседании.
При возобновлении пленарного заседания начались дебаты по поводу происшедшего. Потом дали слово представителю ОСТК, который изложил известные требования».22
В этот же день правление Думы Народного Фронта Латвии опубликовало заявление, в котором среди зачинщиков беспорядков у здания парламента назывались переодетые в гражданскую одежду курсанты и офицеры Рижского высшего военно-политического училища имени маршала Советского Союза С.С.Бирюзова, также переодетые в гражданскую одежду солдаты и командиры частей Прибалтийского военного округа и сторонники Объединенного совета трудовых коллективов. В Заявлении также говорилось, что, если подобные насильственные акции будут продолжаться, Правление Думы НФЛ оставляет за собой право призвать на защиту парламента сотни тысяч своих сторонников, а также начать формирование отрядов самообороны.23 О том, что принятая 4 мая Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики грубо нарушала действующие Конституции СССР и Латвийской ССР, в Заявлении не говорилось ни слова.
Декларация 4 мая как фундамент для строительства недемократического и неправового государства
Если бы Советский Союз продолжил бы существовать после 1991 года, то Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики так и осталась бы для других стран не более чем очередным политическим заявлением, на которое не стоит обращать никакого внимания. Но август 1991 г. все изменил. Независимость Латвии признало международное сообщество, и это для новой латвийской политической элиты, но опять же вовсе не для международного сообщества, позволило теперь рассматривать принятый 4 мая 1990 г. документ как политико-правовой фундамент для строительства Латвийского государства. Новая политическая элита, к этому времени полностью уже принявшая реваншистскую идеологию радикальной части западной латышской эмиграции, в том числе бывших латышских нацистских коллаборационистов, стала утверждать, что признание международным сообществом независимости Латвии одновременно якобы подтверждает и факт признания тем же международным сообществом 50-летнего периода оккупации Латвии со стороны СССР. А это, в свою очередь, позволяет новой политической элите Латвии выдвигать требования о деоккупации и деколонизации и принимать соответствующие духу этих требований законы о гражданстве, о языке, об образовании и др. Уже 15 октября 1991 г. избранный всеми жителями страны Верховный Совет лишает политических прав более чем треть своих собственных избирателей. После этого принимаются новые законы о языке и об образовании, которые, вместе с законом о гражданстве, по сути, закладывают фундамент для строительства так называемой «латышской Латвии». Все эти законы нацелены на то, чтобы или выдавить национальные меньшинства из страны, или подвергнуть их насильственной ассимиляции в рамках реализации курса на строительство пресловутой «латышской Латвии». Одновременно с принятием упомянутых законов начинается активная кампания по переписыванию истории Латвии, главной целью которой является политическая реабилитация авторитарного и этнократического режима Карлиса Ульманиса и нацистских коллаборационистов периода гитлеровской оккупации Латвии в 1941–1945 гг. Проведение этой кампании полностью отвечает интересам радикальной части западной латышской эмиграции, поскольку многие ее представители сначала верой и правдой служили авторитарному режиму Карлиса Ульманиса, а
