вспоминать.
После рождения сына у мужа появилась только одна обязанность – ходить по утрам на молочную кухню. Возможно, он бы и эту миссию возложил на меня, да только молочная кухня находилась реально очень далеко от нашего дома и открывалась слишком рано – в 6.30 утра.
До неё нужно было либо ехать на транспорте, что абсолютно невозможно сделать с коляской в утренние часы в Москве, либо идти пешком, но дорога занимала не менее сорока минут.
К тому же в утренние часы Артём, как и большинство малышей его возраста, спал крепким сном после ночного бдения, и будить его, чтобы переложить в коляску и бежать вместе с ним на молочную кухню, где всегда была очередь, было бы крайне глупо. Даже Андрей это понимал. Хотя, как оказалось, у него была совершенно другая причина для походов за молочными продуктами для сына.
И вот через день, потому что в Москве сложилась такая практика, что молочные продукты выдавали сразу на два дня, перед работой Андрей ездил на молочную кухню. Но обратно домой он никогда не заходил, аргументируя это тем, что у него не хватает времени, хотя чтобы дойти до метро, нужно было в любом случае пройти мимо нашего дома. Но муж нарочно обходил его стороной, чтобы не заносить молочные продукты домой, а вёз их на работу, где убирал в общественный холодильник, а вечером приносил домой.
Как я потом догадалась, все эти хитрые манипуляции совершались им с единственной целью: показать своим коллегам, какой он примерный муж и отец. И хотя я каждый раз переживала за то, что молочные продукты могут прокиснуть, пока он возит их туда-сюда, особенно в тёплое время года, но всё же смирилась с тем, что для мужа мнение о нём посторонних людей было настолько важно, что он с лёгкостью приносил интересы своей семьи этому в жертву.
Но со временем ситуация ещё сильнее ухудшилась, потому что однажды вечером Андрей принёс домой гораздо меньше продуктов, чем ему выдали на молочной кухне. И, естественно, я поинтересовалась у него причиной этого.
– Понимаешь, – неторопливо начал муж свой рассказ, – ко мне сегодня подошла Марина Седова с нашего отдела и сказала, что не успела дома позавтракать. И я предложил ей взять что-нибудь из моей молочки.
– Ну, во-первых, это не твоя еда, а твоего малолетнего сына, – начала я спорить с мужем. – А во-вторых, с какой это стати незамужняя Марина Седова обращается к тебе, к женатому мужчине с семейными обязанностями, с просьбой накормить её?
– Но она же видела в холодильнике мои продукты!
– И что? Ты не мог промолчать?
– А если бы она меня попросила?
– В этом случае следовало ей отказать!
– Как? Как, по-твоему, я должен был это сделать?
– Так! – мрачно ответила я. – Тебе нужно было сказать этой девушке, что в холодильнике стоит питание с молочной кухни для твоего маленького сына. И ты не можешь оставить своего ребёнка голодным лишь потому, что она забыла позавтракать. Не успела поесть дома – её проблемы! Значит, нужно было по пути на работу зайти в магазин и купить себе еды! Или уж во всяком случае, не обращаться с подобными просьбами к женатым мужчинам, а просить об одолжении холостых парней, которых у вас на работе предостаточно.
– Олеся, что ты говоришь? Как я мог ей всё это сказать?
– А оставить крошечного ребёнка голодным ты мог?
– Вечно ты всё преувеличиваешь! Разве Артём голодный?
– Нет, по счастью. Потому что кроме отца, который думает только о себе, у Артёма есть мать, для которой интересы детей превыше собственных.
– Вот, значит всё в порядке?
– Нет! Но я очень надеюсь, это было в первый и последний раз.
Но по-видимому, я зря надеялась, потому что и в следующий раз Андрей снова принёс домой меньше молочных продуктов, чем нужно.
– И что на этот раз случилось? – гневно спросила я мужа.
– Сегодня ко мне снова подошла Марина Седова и сказала, что не успела позавтракать дома.
– И что ты ей ответил? – еле сдерживая раздражение, произнесла я, заранее зная ответ.
– Я начал ей объяснять, что моя жена требует, чтобы я приносил домой все продукты, которые получаю на молочной кухне, но Марина сказала, что специально не поела дома, потому что рассчитывала, что я её угощу, как и в прошлый раз, – сообщил муж, в очередной раз поражая меня собственной мягкотелостью и наглостью своих коллег.
– И что? Ты не мог ей отказать?
– А как я ей откажу, когда она голодная?
– Конечно, пусть лучше твой крошечный сын останется голодным, чем какая-то здоровая девица, на которой пахать нужно!
– Олеся, ты опять хочешь устроить скандал?
– Нет, я хочу, чтобы ты понял, что нельзя быть добреньким в ущерб интересам своей семьи!
– Но я не мог ей отказать, понимаешь?
– Не понимаю, – ответила я. – А если у тебя на работе сложилась такая ситуация, с которой ты не можешь справиться, то, значит, не нужно больше возить туда молочные продукты!
– Но тогда я буду опаздывать на работу! – начал возмущаться Андрей.
– Но ты же сам говорил, что приезжаешь на работу за сорок минут до начала рабочего дня. Значит, будешь приезжать за тридцать, а в оставшиеся десять минут будешь заходить домой и заносить продукты, – предложила я мужу разумный выход из создавшейся ситуации.
– Нет, мне неудобно заходить домой, – настаивал на своём Андрей.
– Но что же делать, если ты не можешь отказать своим коллегам, которые покушаются на еду твоего сына?
– Я решу этот вопрос. Я поговорю с Мариной, – продолжал настаивать муж.
И чтобы не усугублять спор, я смирилась с решением мужа. Но проблема на этом не закончилась. И в третий раз Андрей принёс домой гораздо меньше продуктов, чем получил на молочной кухне. Причём количество съеденных и выпитых чужой девицей творожков и пакетиков молока стало увеличиваться с каждым разом.
– Ты снова не поговорил с Мариной? – напустилась я на мужа, едва увидела полупустой пакет.
– А она меня теперь не спрашивает. Просто подходит утром к холодильнику и берёт оттуда всё, что ей нужно. Я даже не успел остановить её, – стал оправдываться Андрей.
– Знаешь, пора прикрывать эту богадельню, – сердясь на мужа, ответила я. – Если ты не в состоянии отстаивать интересы собственного сына, то я сама буду это делать. И в следующий раз сама пойду на молочную кухню, а ты можешь спокойно ехать на работу. Подниму Артёма и побегу с коляской на молочную кухню.
– Что ты, Олеся! Я могу сам ходить на
