быть этот кусочек и соответствует. Завтраку или ужину. Но не суточной норме. Вчера товарища Есину кормили в столовой. Три раза перловка с костями и слегка подслащённый чай, один раз борщ, не знаю какого качества. В общем, я полагаю, что в этом госпитале по-крупному воруют продукты. И, скорее всего, не только у персонала, но и у раненых. А это может приводить к тому, что какая-то их часть из госпиталя поедет не на фронт, а на кладбище.
– Как Вы к ним суровы.
– Это не мелкое воровство в промтоварном магазине или бане, это откровенное вредительство.
Крымов, до этого проявлявший лишь дежурный интерес, резко напрягся.
– А это что за тряпка?
– Это пелёнка из хирургического отделения. Постирать её постирали, а вот простерилизовали или нет – я не уверен. Я бы это есть поостерёгся.
– И что Вы предлагаете?
– Как что? Провести ревизию. Причём нагрянуть без предупреждения во время завтрака или обеда и, для начала, проверить, чем кормят раненых. А уж потом – состояние дел на кухне и документы. Могу предположить, что всё госпитальное начальство слетит со своих мест, а кого-то, возможно, и расстреляют. Важно, чтобы кто-нибудь не позвонил и не предупредил, а то приготовятся и ревизия ничего не найдёт.
– Вполне возможно. Проклятье. Шпагин приедет туда сегодня после обеда. Проверка должна быть там раньше него. Товарищ Есина не говорила, во сколько у них обед?
– Нет.
– Будем считать, что в час. Мне надо бежать.
– Это возьмите. Что бы проще было убедить ревизоров.
– Да, спасибо.
Крымов хотел завернуть еду в пелёнку, но Сергей Петрович попытался её отобрать:
– Серафиме надо её сдать, иначе все поймут, кто информатор.
Крымов аж застонал:
– И так поймут. Так, я в этих играх не силён, никуда не уходите, а я пойду посоветуюсь с товарищем Жаткиным.
Он, всё-таки, завернул сухпаёк в пелёнку и вышел. Вернувшись через 15 минут, он протянул Сергею Петровичу пустую пелёнку.
– Приказано не суетиться. Ревизию организуют, но без меня. Скорее всего послезавтра. Что у вас с едой?
– Есть кое какие запасы, купленные до введения карточек, есть мой паёк, переживём. Тем более, что ужинать сегодня будем здесь.
– А обедаете у себя?
– Да.
– Еду уже приготовили?
– Нет.
– Идёмте в столовую, договорюсь, чтобы вам выдали что-нибудь на обед.
В столовой Крымов вызвал её начальника (его кабинет находился за кухней, а как туда пройти через коридор, ему не объяснили) поговорил с ним, в какой-то момент повысив голос, и через пару минут Сергею Петровичу выдали алюминиевый судок с двумя порциями второго (бифштекс рубленый с макаронами) и кулёк с изюмом. Вертикально судок в сумку не входил и, порадовавшись, что в нём нет ничего, что могло бы протечь, Сергей Петрович засунул его боком в узкое отделение сумки (авось крышку прижмёт и ничего не высыплется), попрощался с Крымовым и поехал домой. Добрался он туда как раз ко времени обеда, поэтому, переодевшись и разбудив Серафиму, он пристроил сковородку на керосинку и стал разогревать обед. Во время еды он объяснил Симе ситуацию:
– У меня вчера разболелась спина. Лучшее средство лечения – массаж. И я знаю только одно место, где есть хорошие массажист, это Сандуновские бани. Наверняка есть где-то ещё, но я не знаю. Вчера я уже был там, на сегодня заказал второй сеанс. На пять часов. Ты будешь меня сопровождать. Заодно и попаришься, если захочешь.
Сима покраснела.
– Как же я в мужской бане?
– В Сандунах есть семейные номера. На всякий случай, если не удастся отсидеться в простыне, возьми купальник, – он посмотрел на часы.
– Сразу после обеда париться вредно, так что выдвигаемся через час.
– А мне в форме пойти или в штатском?
– Не знаю. Наверно, в штатском лучше.
В бане Сергей Петрович оплатил в кассе номер и простыни (простыни взял с запасом) и повёл робеющую Серафиму внутрь. Семёныч их уже ждал.
– Проходите в третий номер и ополоснитесь, вчерашнее мыло и мочалку я положил в мыльню. Но не парьтесь. Я приду минут через двадцать и всё сделаю сам.
Серафиму он, вроде, и не заметил.
В третьем номере самовар уже стоял на столе, а когда они разделись и прошли в мыльню, там обнаружились кусок мыла, мочалка и запаренный в шайке берёзовый веник. Быстро помывшись, они вернулись в предбанник. Сергей Петрович завернулся в простыню, а Серафима натянула купальник и поверх него обмоталась простынёй. Пистолет она засунула внутрь сложенной простыни и положила рядом с собой. Сергей Петрович налил в чашки заварки и только собрался разбавить её кипятком, как раздался стук в дверь. Это пришёл Семёныч.
Он тут же увёл Сергея Петровича в парилку. Серафима пошла за ними, прихватив с собой простыню с пистолетом. Сначала она села на нижний полок, а после того, как Семёныч подал, перебрались на пол около двери. Отхлестав Сергея Петровича веником, Семёныч отвёл его в мыльню и занялся массажем. Серафима последовала за ними и села на лавку в сторонке. Закончив с массажем, Семёныч отправил Сергея Петровича обратно в парилку отдыхать на нижнем полке и предложил Серафиме:
– Давай я и тебя попарю.
Недолго думая, она согласилась и, зайдя в парилку, отдала Сергею Петровичу простыню с пистолетом, сняла простыню, в которую была замотана, постелила на верхний полок и собралась на неё лечь, но Семёныч её притормозил:
– Можно, конечно и в купальнике, но без него получится лучше.
Заметив, что Серафима замялась, он добавил:
– Да не стесняйся ты. Я тут много кого видел во всех видах.
В этот момент Сергей Петрович решил переложить простыню с пистолетом поудобнее и пистолет выпал. Стукнувшись о край полка, он упал на пол. Серафима тут же наклонилась, подобрала пистолет и отдала Сергею Петрович. Тот положил его на полок рядом с собой.
– Вы по аккуратнее с этой штукой. У нас тут один деятель тоже таскал пистолет в парилку. А потом забыл на верхнем полке, пистолет нагрелся и в нём начали взрываться патроны. Хорошо, никого не задело.
Сергей Петрович засунул пистолет себе под ногу.
– Здесь не нагреется.
– Ну так что, Вас в купальнике парить, или, всё-таки, снимете?
Серафима, наконец, решилась, сняла купальник и легла на живот. Семёныч ещё раз поддал травяным отваром на каменку и прошёлся по ней веником, сначала сзади, а потом и спереди.
– Ну всё. Вы попейте чайку, ещё попарьтесь, если хотите. И можете не торопиться, к нам, сейчас, мало желающих.
Семёныч собрал вещи и ушёл, Серафима запела за ним дверь и попробовала пристроиться
