(Зигберт Тарраш)Любимое дело, будь то шахматы, или живопись, или лицедейство, или работа в школе, в больнице, в заводском цеху, всегда приносит человеку удовлетворение, дарит ощущение счастья. Но как бы предан ты ни был выбранной стезе, всегда нужно иметь возможность переключиться, отдохнуть, заняться чем-то другим. Шахматы – это серьезная нагрузка, большие затраты энергии. Кажется, что человек ничем особенным и не занят – сидит себе и думает. Но не мною придуман факт, что именно при напряженной мозговой деятельности организм истощается ничуть не меньше, чем от физической. Если ты весь день орудовал отбойным молотком или бежал марафон, то для отдыха и восстановления можно всего лишь обеспечить телу несколько часов покоя: спокойно посидеть, послушать музыку, посмотреть кино или просто поспать. Сон – отличное лекарство и для мозга, но его – мозг – в отличие от тела не всегда получается отключить по заказу. Именно поэтому шахматисту требуется найти занятие, которое могло бы легко переключать на себя его «шахматные» мысли, переводить их в другое русло, не давать постоянно обдумывать позиции, выстраивать ходы и готовить контратаки. Голова соображает хорошо, только получив заряд бодрости и свежести.
Спортсмены часто говорят, что им, как и многим другим людям, помогают отвлечься семья, дети, интересная книга или захватывающее кино. Кроме того, если переключать мозг с одной деятельности на другую, то он волей-неволей начнет думать именно о том, чем ты занят в настоящий момент. Все это верно. Но на турниры, особенно в советские времена, я ездил без близких, гаджетов для просмотра достойных фильмов тогда не было, а шахматная литература, вывозимая центнерами на серьезные матчи, была настолько тяжелой, что добавлять к ней книги для души даже не всегда получалось. Да и честно говоря, в сложной волнительной ситуации книга не всегда способна заставить человека вникнуть в свой сюжет. Бывает, начинаешь читать, проглотишь несколько абзацев, даже перевернешь страницу, а потом замечаешь, что ничего из прочитанного не понял, потому что думал совершенно о другом.
Моим верным способом восстановления энергии стала филателия. Марки появились в моей жизни в далеком детстве, более шестидесяти лет назад. В советское время коллекционированием не занимался разве что ленивый. Практически каждый ребенок был увлечен собирательством: календари, монеты, открытки, значки, позже фантики и вкладыши – все эти раритеты заботливо хранились в пакетах и коробках, просматривались и пересчитывались бессчетное количество раз, обменивались, продавались и приводили в неописуемый восторг своих юных владельцев. Что касается марок, то когда я в школьном возрасте вступал в Общество филателистов, в нем состояло семьсот тысяч человек со всего Советского Союза, в том числе шестьдесят тысяч молодых людей, а уж просто кляссеры и свои небольшие коллекции были у каждого второго ребенка.
Прежде марок в моей жизни появились значки. Сейчас даже и не вспомню, сколько мне было лет, когда я начал их собирать. Это увлечение было неизбежным, совершенно неотвратимым – ведь значки коллекционировали все мои дворовые товарищи. Я, как младший, тянулся за ними, брал пример, и собственные экземпляры были обязаны приблизить меня к авторитетам.
Единственный минус в этом занятии – то, что любая коллекция требует постоянного пополнения, а для этого, разумеется, необходимы финансы, которые малышу взять негде. Приходилось просить у родителей, хотя мне подобное с детства претило: я предпочитал в чем-то себя ограничить, где-то недополучить, только бы ничего не выпрашивать. Но со значками удержаться не получалось.
К чести родителей, они делали все возможное, чтобы не ставить меня в неловкое положение. Отец, бывало, специально выходил со мной на прогулку в выходной день, вел к почтовому киоску и, показывая на планшеты со значками, говорил:
– Выбирай!
Довольно тяжелое бремя для маленького человека – сделать выбор, когда глаза разбегаются. Не могу сказать, что значков было великое множество. Нет, многие экземпляры продавались годами и особо не привлекали внимания. Зачем собирать то, что есть у каждого? Хотелось найти нечто особенное, неповторимое, уникальное. Или первым заполучить новинку, чтобы поймать одобрительные взгляды старших ребят.
Отец терпеливо ждал, когда мое волнение успокоится, когда на смену детской суетливости и желанию заполучить все и сразу придут рационализм и конструктивность и я наконец определюсь. Он никогда не подгонял и никогда, подобно многим взрослым, не пытался повлиять на мой выбор. Если я спрашивал его мнение – говорил. Если нет – молчал и всегда потом одобрял покупку. Это были умелые уроки самостоятельности, которые в будущем помогали мне принимать решения, опираясь исключительно на собственный опыт и веление сердца. Ведь так часто можно наблюдать картину, когда ребенок выбирает в магазине игрушку, а родителям кажется, что он взял сущую ерунду и срочно надо его разубедить и наставить на путь истинный. И начинается:
– Ой, посмотри, что здесь еще есть. Ах, может быть, лучше не синюю машинку, а красный вертолет? Да зачем тебе очередная кукла? Что ты собираешься делать с этой штуковиной? По-моему, совершенно ненужная вещь!
