донёсся издалека голос Безелика. — К тому же это просто хлам, разве нет? Никогда не думала, что тебе и твоему отцу от него становится только хуже?
Она развернулась, и книга, заткнутая за пояс, едва не вылетела на дорогу. Астра удержала её, обхватила себя руками. Завернулась в чёрную робу слушателей, словно в броню. И решительно пошла по дороге.
И лишь через несколько десятков шагов осознала, что направляется не домой, к отцу, а к месту, о котором ей рассказала утром Зеф. К месту, где собирались подростки, которым некуда было идти. К месту, где они скрывались от взрослых.
К жёлтому дому.
Глава 16. По заслугам. Часть 1
Полицейский экипаж нёсся по оживлённым дорогам Иль’Пхора. Подпрыгивал на кочках, со скрипом колёс тормозил на перекрёстках. Гремел, словно готов был вот-вот рассыпаться.
Это был не один из обычных экипажей, где перевозили преступников: клетки на двух колёсах, настолько маленькие, что пленник не мог в них даже сесть, а сами полицейские были вынуждены ехать снаружи. Нет. Это был огромный, неуклюжий гроб, запряжённый двумя карусами — слишком тяжёлый для них, так что птицы то и дело недовольно каркали, фыркали от натуги и хлопали обрезанными крыльями, будто думали, что лететь с таким грузом им будет проще.
И всё же это была клетка. С решёткой по середине — пусть, Персиваля никто не запирал в ней. С двумя полицейскими — один рядом с Персивалем, близко на столько, что он чувствовал слишком сладкий, почти женский, аромат его духов. А другой — напротив, так что взгляд Персиваля то и дело натыкался на его дырку между жёлтыми передними зубами.
Здесь было тесно, жарко. Сиденье было жёстким от впитавшегося пота тысяч перевезённых преступных задниц. Краска на дверях и ручках была стёрта потными ладонями тысяч полицейских. А окон здесь не было вовсе. Лишь металлические пластины, которые вряд ли могли остановить пулю, зато отлично справлялись с тем, чтобы лишить надежды вырваться тех, кто был внутри этого экипажа.
Отсутствие окон не давало Персивалю узнать, что происходит в городе. Он не мог видеть, как его украшают к празднику. Не мог видеть, как развешивают флаги с гербами и цветами короля и мэра Олси. Не мог видеть, как на балконах появляются цветы в поддержку воинов острова. Острова, который он так долго защищал. Всего этого он не видел, только представлял. Представлял, как люди с упоением готовятся к Спуску — ко дню выхода из облаков, несмотря на то, что остров уже несколько дней, как из них вышел. И от этих мыслей что-то внутри него болело. Что-то умирало каждый раз, когда он думал о том, как через несколько дней флот под людские овации покинет порт Иль’Пхора и отправится навстречу с неприятелем.
И сделает это без него.
Почему-то даже теперь, будучи запертым в этом душном замкнутом уродце, который был даже меньше солдатской каюты, он думал только об этом. А ведь должен был переживать из-за вчерашней ссоры с Элизой. О том, что не смог отвезти Аллека в порт сегодня утром. Или хотя бы о собственном аресте. Вот только всё это он почему-то находил вполне справедливым. Будто бы получил по заслугам. Всё, кроме отстранения от службы.
Несколько раз за весь путь Персиваль пытался завязать разговор с солдатами. Однако они не знали, зачем генерал распорядился привезти его. Не знали или не собирались говорить. И к моменту, когда экипаж подъехал к казармам, Персиваль уже ощущал полное спокойствие. Готовность ко всему, что может с ним случиться, даже если это окажется повешенье на площади в честь праздника.
Затем экипаж встал, и один из стражников — тот огромный рядовой-громила с цветочными духами — открыл дверь, и Персиваль удивился, что она всё это время не была заперта снаружи. Он вышел на улицу, где было солнечно и свежо. Увидел людей, толпившихся у входа в казармы. Само по себе, в преддверии праздника, это вряд ли могло показаться подозрительным. Но слишком уж среди них было много гражданиских.
С места кучера спрыгнул капрал Туомас. Рядом с ним должен был сидеть флотский лейтенант в тёмно-синей форме, который уговаривал Персиваля сдаться без боя, но теперь его не было — вероятно, он покинул экипаж где-то по пути.
— У меня будут с тобой проблемы? — спросил Туомас, подойдя ближе. Затем покосился на толпящихся возле входа людей. — Не хотелось бы устраивать представление.
— Нет, — сказал Персиваль серьёзно и честно. И направился вперёд.
Незнакомые, беспокойные голоса тут же окружили его. Настойчивый, пьянящий запах жуткой трагедии витал в воздухе. Забивался в ноздри и глотку, словно дым после пушечного залпа. Персиваль даже хотел было поинтересоваться у кого-то из солдат, что здесь случилось, но решил не привлекать излишнего внимания к своей персоне. Не хотелось, чтобы кто-то отметил, как он прибыл в сопровождении полицейского конвоя. И ещё больше не хотелось выяснить, что именно его арест и стал поводом этого столпотворения.
Так что он вместе с капралом Туомасом, который не соврал и действительно держался в паре шагах, просто протиснулся мимо людей, игнорируя их недовольное бурчание. Вошёл в просторный и также заполненный людьми приёмный зал. Направился к лестнице и поднялся на третий этаж к комнатам старшего состава.
И вновь увидел столпотворение рядом с одним из кабинетов. На этот раз людей в форме: в основном рядовых, как полицейских, так и флотских. Персиваль позволил себе подойти ближе, и Туомас мало того, что не остановил его, но догнал и заинтересованно прислушался. Может быть, капрал даже не врал о своей неосведомлённости.
— Что здесь произошло? — спросил Персиваль, развернув за плечо одного из полицейских, судя по нашивкам, младшего сержанта. Попытался заглянуть в кабинет, но спины и затылки мешали рассмотреть что-то конкретное.
Полицейский захлопал глазами, уставившись на Персиваля. Затем обвёл его быстрым, цепким взглядом и, по всей видимости из-за отсутствия мундира, принял его за одного из рядовых или какого-то военного чиновника, так что громко пожаловался:
— Нас не пускают! — звонко, видимо в надежде вызвать гул поддержки у окружающих, продекламировал он. — С каких пор убийствами занимаются военные? Уверен, они хотят прикрыть одного из своих!
— Убийство? — Персиваль нахмурился, пытаясь сообразить, как случившееся с ним накануне в порту могло вызвать такой переполох. И в этот раз стражник одарил его ещё одним взглядом, на этот раз куда более внимательным.
— Кто вы такой, сударь? Какое у
