Дым, приглушенный гул голосов, неоновые же геометрические фигуры основных цветов — таковы были его первые впечатления.
В конце зала явно уставшая стриптизерша бессвязно подергивалась на цилиндрической вращающейся сцене. В розовом свете прожекторов она извивалась в медленном ритме, которого Джек даже не слышал. Он прищурился, пытаясь разглядеть что-нибудь в дыму. Живот танцовщицы был испещрен чем-то вроде пар вертикальных губ. Из одежды на ней оставались только крохотные трусики.
Джек отвернулся и принялся оглядывать столики. Потом двинулся к убогой барной стойке, обшитой досками. В глаза ему бросился ряд кабинок. В одной из них сидела девушка — совсем молоденькая, с черными волосами, ниспадающими по бокам тонкого личика, в изумительно-синем платье. Она в упор смотрела на него.
К ней склонился ничем не примечательный мужчина в коричневом костюме и что-то ей говорил. Не обращая внимания на незнакомца, Джек подошел к девушке. Она нерешительно улыбнулась.
— Дядя Джек?
Малахитовый глаз в серебряном аллигаторе, свисавшем с ее левой мочки, вспыхнул в луче прожектора.
— Корделия!
Она мгновенно выпорхнула из кабинки и обняла его с такой силой, как будто она была пассажиркой третьего класса, а он — обладателем единственного спасательного круга на «Титанике». Они долго стояли так.
Мужчина, который только что разговаривал с Корделией, заметил:
— Эй, раз уж вам так приспичило, могли бы снять номер. — Но это было сказано совершенно беззлобно.
Джек через плечо Корделии взглянул на него. Пиджак коричневого костюма выглядел изрядно пожеванным, галстука не было. По мнению Джека, он выглядел в точности так, каким представляют потасканного отставного агента ФБР на мели.
Человечек криво ухмыльнулся.
— Эй, я подумал, никому не будет вреда, если я попытаюсь к ней подъехать. Без обид.
— Мы знакомы? — спросил Джек.
— Меня зовут Экройд, — представился мужчина, — Джей Экройд, частный детектив.
Он протянул руку. Джек сделал вид, что не заметил ее. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Потом Экройд улыбнулся.
— Все кончено, приятель. По крайней мере, на ближайшее время. Все устали, как собаки. Перемирие, — Он обвел бар рукой. — И потом, никто не стал бы ничего делать, пока Билли Рэй цедит свое пиво. — Джек взглянул туда, куда указывал палец Экройда. За столиком одиноко сидел человек в обтягивающем белом костюме. У него было какое-то асимметричное, распадающееся на части лицо. По его челюсти расплывался багровый синяк, а пиво он пил через соломинку. — Гордость министерства юстиции, — пояснил Экройд, — Послушай, остынь, возьми себе что-нибудь выпить, поболтай с племяшкой. — Он попятился из кабинки, — Мне все равно надо на свежий воздух.
Экройд устремился к двери, слегка путаясь в ногах.
— Садись, дядя Джек, — Что пьешь?
Он постучал пальцем по ее бокалу.
— «Севен-ап». — Она хихикнула. — Я хотела «Ар-си-колу», но здесь ее не продают.
— На Манхэттене можно достать что угодно. Ты просто попала в плохой район.
Официантка в атласной маечке и шортах с узором из маленьких бугорков на коже подошла к ним.
— Что будете пить?
Джек заказал «Айрон сити». Это был сорт импортного пива, которое подавали в подобных местах.
— Какого черта ты здесь ошиваешься? — спросил он. — Мы с Вонищенкой… с моей приятельницей… весь день тебя разыскиваем. Я видел тебя на автовокзале, но ты ушла, прежде чем я успел пробраться через толпу. С тобой был какой-то мужчина, похожий на сутенера.
— Думаю, он и был сутенер. — Корделия пожала плечами. — Один человек по имени Несущий Гибель… он выручил меня. — Она поколебалась. — Хотя потом он попытался помочь убить меня. Чудной это город, дядя Джек.
— Я перед ним в долгу, — сказал Джек. — Как бы там ни было. — На долю секунды он ощутил, как начало изменяться его лицо, как стала вытягиваться челюсть. Он сделал глубокий вдох, откинулся на спинку сиденья и почувствовал, что его зубы вновь обрели человеческую форму. — Что ты здесь делаешь? Дома все с ума сходят.
— А ты что здесь делаешь, дядя Джек? Мама и все остальные родственники вечно рассказывают, как ты сбежал и почему отправился сюда.
— Верно. Но я в состоянии сам о себе позаботиться.
— И я тоже! Ты удивишься… — Она помолчала, потом продолжила: — Знаешь, сколько всего со мной за сегодня произошло? — Девушка не стала ждать, пока Джек покачает головой. — Я даже все тебе рассказать не могу. Представляешь, сутенер пытался похитить меня, я познакомилась с несколькими необыкновенными и потрясающими людьми, встретила совершенно фантастического мужчину — Фортунато, — едва не погибла, а потом…
Она замялась. Джек покачал головой.
— Господи боже ты мой, и что же было потом?
Она наклонилась к нему, взглянула ему прямо в глаза и сказала, очень серьезно:
— Произошло что-то невероятное.
Джек едва не расхохотался, но удержался.
— Что, Корделия? — спросил он так же серьезно.
Даже в дымном полумраке было видно, как девушка покраснела.
— Почти как тогда, когда у меня начались месячные, — сказала она наконец. — Понимаешь? Наверное, нет. В общем, это произошло, когда я была в той квартире, и старик попытался убить меня. Что-то изменилось. Это трудно описать.
— Думаю, я понимаю.
Корделия спокойно кивнула.
— Я тоже так думаю. Поэтому ты уехал из дома, да?
— Пожалуй. Ты… — теперь запнулся он. — Ты изменилась, верно? Теперь ты не та, какой была прежде.
Племянница с жаром кивнула и принялась сбивчиво объяснять.
— Я пока не понимаю, в кого превращаюсь. Знаю только, что, когда Бес — ну, помощник того старика, он хотел вырвать у меня сердце или еще что-то — попытался схватить меня, я поняла, что дело плохо, и тогда… — Она выразительно пожала плечами, — Я убила его. Убила, дядя Джек. У меня вдруг появилось ощущение, что я могу пустить в ход что-то, спрятанное глубоко в моем мозгу, то, чем я раньше не умела пользоваться. Что я могу что-то сделать с теми людьми, которые пытались повредить мне. Я смогла сделать так, чтобы они перестали дышать, чтобы их сердца прекратили биться, — я даже сама точно не знаю, что. В общем, этого хватило. И вот я здесь. — Она снова обняла его за шею. — Я очень рада.
— Да уж, хороший ты нашла способ открыть у себя новые способности, — ухмыльнулся Джек. — Послушай, ты готова ехать домой?
— Домой? — опешила она.
— Ко мне. Ты можешь жить у меня. Мы все уладим. Твои родители на ушах стоят.
— Я не вернусь домой, дядя Джек. Никогда в жизни.
— Ты должна поговорить с родителями.
