объяснить ей Брюс. — Рэймонд не очень хотел, чтобы ты играла главную роль.
— Это не имеет значения, — сказала Бетти. — Пока мы вместе.
— Мне нравится твоя новая стрижка. Она намного короче, — сказал Брюс, меняя тему. — Где ты ее делала? Я хочу новый образ для «Пути дракона».
— О, это Энтони Уокер, — сказала Бетти. — Я организую вам встречу, прежде чем ты отправишься в Рим.
Брюс наконец остановился на Норе Мяо, своей партнерше по «Кулаку ярости». Его решение было обусловлено прежде всего желанием подорвать планы Ло Вэя. Рэймонд назначил Нору на главную женскую роль в «Разборках в Сан-Франциско» — фильме, в который не попал Брюс. Это сделало бы «Разборки в Сан-Франциско» продолжением «Кулака ярости» — за исключением того, что вместо Брюса Ли там сыграет Джимми Ван Ю. Брюс настоял, чтобы Рэймонд забрал Нору из проекта Ло Вэя и отдал ему. Рэймонд поддержал своего звездного актера, а не звездного режиссера.
Когда Ло Вэй узнал об этом, то пришел в ярость. «Он очень рассердился, даже на меня, — говорит Нора. — Он подумал, что я поехала в Рим потому, что Брюс был знаменитостью. Я сказала, что это неправда, — я делала то, что мне велела компания. Я даже не понимала до конца, почему они послали меня». В качестве компенсации за потерю Норы Ло Вэй потребовал, чтобы Чоу дал ему одного из характерных актеров, которого хотел видеть Брюс, Ли Квана. Когда Маленький дракон узнал, что Рэймонд согласился на требования Ло Вэя, настала его очередь взорваться. «Брюс ругался на китайском и английском языках. Шокирующий, худший уличный язык, — говорит Чаплин Чанг, который работал начальником производства „Пути дракона“. — Он поклялся, что однажды будет управлять собственной студией».
Все еще в ярости от того, что у него забрали Нору, Ло Вэй выплеснул гнев в прессе. Он заявил в интервью газете «Нью Нэйшн» в Сингапуре, что звездой номер один в Гонконге был Джимми Ван Ю, а никак не Брюс Ли. Брюс ответил, что его успех не имеет никакого отношения к режиссуре Ло Вэя и он докажет это с помощью «Пути дракона».
5 мая 1972 года, после девятнадцатичасового перелета Брюс, Рэймонд, начальник производства Чаплин Чанг и оператор Тадаси Нисимото высадились в аэропорту «Леонардо да Винчи». Они заселились в отель «Флора» на Виа Венето до 17 мая.
У них было несколько свободных дней до того, как из Гонконга прибудет Нора Мяо и остальная съемочная группа. Они решили осмотреть достопримечательности и сделать покупки. Группа отправилась в Пизу, чтобы увидеть Пизанскую башню. «По пути мы остановились в бутике „Гуччи“, — вспоминает Чаплин. — Брюс и Рэймонд пребывали в восторге от высококлассной моды и купили много одежды. Я помню, как Брюс покупал итальянскую кожаную куртку высокого качества, и помню, насколько мягкой была та кожа».
Группа быстро устала от итальянской еды, а потрепанные китайские рестораны в Риме не соответствовали родной кухне. Нисимото случайно наткнулся на японский ресторан «Токио», который был не так плох. Он быстро стал их любимым местом для трапезы. «Однажды в ресторане, после трех маленьких чашек саке, официант протянул Брюсу полотенце, чтобы вытереть лицо, — вспоминает Нисимото. — Поняв, что случайно стер свои контактные линзы, Брюс достал солнцезащитные очки и надел их». Саке оказалось единственным типом спиртного, который Брюс мог потреблять в достаточном количестве, и оно же стало его любимым напитком, поскольку помогало справляться с растущим давлением славы.
Когда Рэймонд и Чаплин Чанг встретились с итальянской кинокомпанией, которая оказывала поддержку китайской команде, первым делом Рэймонд уточнил, сколько суточных он должен платить людям в Риме. «Леди сказала, что обычно это около 70 или 80 тысяч лир в день, — говорит Чаплин. — Но она добавила, что, поскольку мы все были мужчинами и мы, возможно, захотим развлечься с девочками, 100 тысяч лир будут лучше. В общем, Рэймонд согласился на 100 тысяч».
Этот случай, или, возможно, последующее изучение предмета, похоже, стал вдохновением для сцены с проститутками в «Пути дракона». Будучи порицаемым за то, что он недостаточно старался вписаться и быть дружелюбным, наивный персонаж Брюса Тан Лун ненароком позволяет себе снять итальянскую проститутку на площади Навона. Только когда она выходит из ванной в номере отеля голой, он осознает свою ошибку и убегает в ужасе, — эта сцена у публики Гонконга, осведомленной о репутации Брюса, вызовет смех.
На роль проститутки Брюс выбрал Малису Лонго, увидев ее фото в журнале. «Честно говоря, у меня были сомнения в работе над этим фильмом, потому что предлагаемая мне роль была слишком маленькой, — говорит Малиса. — В Италии совершенно никто не знал о Брюсе Ли». Сначала она подумала, что Брюс был тщеславным, пока «он не улыбнулся мне, и это растопило лед». Когда они снимали обнаженную сцену в гостинице, «Брюс очень нервничал — это можно увидеть в каждом кадре этой сцены, — говорит Лонго. — Со мной Брюс был очень нежным и приятным. Даже когда он стоял с другими людьми, то всегда искал взглядом мои глаза. Он мне очень понравился».
Нора Мяо, казалось, не оценила эту взаимную симпатию. «Она была очень сдержанной, — говорит Лонго. — После окончания работы на съемочной площадке она всегда исчезала». Нора приехала со второй частью съемочной группы на несколько дней раньше. Будучи единственной девушкой, она завела игривые отношения с парнями. «После обеда нам было нечего делать. Мы подумали: „Давайте повеселимся“. Они попросили меня встать на улицу, чтобы посмотреть, не попытается ли меня кто-то подцепить — мы знали, что мужчины в Риме славятся этим. Парни сказали: „Просто стой“. Я была готова повеселиться. Вскоре спортивный автомобиль проехал мимо, а затем сдал назад. Когда машина остановилась и стекло начало опускаться, я убежала к парням. Мы часто так шутили. Фильм с Брюсом снимался в атмосфере веселья».
По словам Норы, эти игры в притворство распространялись и на отношения с Брюсом. Итальянский продюсер продолжал подмигивать ей во время съемок.
— Почему он все это время делает? — спросила она у Брюса. — Это отвратительно.
— Нет проблем, — заверил ее Брюс. С тех пор во время обеда он сидел рядом с Норой, держал ее за руку, приносил ей еду и был очень мил. Когда они шли, он обнимал ее за плечо. Продюсер перестал подмигивать и цокать языком. «Он думал, что я подруга Брюса, — говорит Нора. — И больше не осмеливался подмигнуть».
Ее рассказ объясняет десятки фотографий Брюса и Норы, обнимающихся в Риме. Но когда двое красивых молодых людей, снимающих фильм в экзотическом чужом городе, играют роль любовников, грань между притворством
