Он убрал карту обратно в конверт и засунул его в карман негнущейся, неловкой рукой. Он подтянул рукава пальто, будто собирался с мыслями.
– Он уже ушёл, не так ли? – спросил он сиплым голосом. – Ты что, не понимаешь, Юва? Он вернётся обратно и приведёт волков. Ты убила нас всех. Каждого человека в Наклаве.
Её сердце ощутило дуновение ветра. И ещё раз. Потом в нём забился ещё один пульс, стучавший одновременно с её пульсом. Как знакомо. Как прекрасно и ненавистно. Гриф.
Нет! Ещё рано!
Он должен бежать в последней группе! Времени должно было хватить на то, чтобы Нафраим излил свои эмоции и ушёл.
Юва повернулась. Гриф стоял на открытой площади посреди каменного круга. Он был единственным, кто не шевелился в бегущем потоке людей. Он был одет в костюм ворона и чумную маску. Внезапно Юва сообразила, что слишком пристально глядит в его сторону, и Нафраим проследит за её взглядом, но было уже слишком поздно.
Нафраим, раскрыв рот, смотрел на Грифа. На его лице было написано понимание. С него сошла вся краска. Гриф снял маску, и двое мужчин посреди людского моря взглянули в глаза друг другу.
Юва прикрыла рот рукой и подавила всхлип. Это не по плану. Ему надлежало тихо покинуть Наклав, Нафраим не должен был узнать об этом! Никто не должен был узнать!
Юва поставила мешок на землю и стала пробираться через бегущих. Людская река подхватила её и понесла, но ей удалось проскользнуть между камнями. Ей казалось, она упадёт, но что-то удержало её на ногах. Это что-то поднималось по её телу от земли. Невообразимая огромная сила, которая прогоняла кровь через сердце и останавливала время.
Поток!
Это понимание оказалось твёрдым, как скала. Вот о чём он рассказывал. Вот какая сила должна была управлять камнями – да и всей жизнью. Хватая ртом воздух, Юва увидела опустевшую площадь. Стена Наклы превратилась в сновидение, стала руиной. Юва стояла неподвижно, а перед ней проносилась вечность. Однако она могла видеть бегущих, похожих на призраков. Почему они не останавливаются? Разве они не чувствуют, что мир вот-вот развалится? Неужели только она это ощущает?
Гриф стоял перед Очевидцем всего в шаге от неё, но, казалось, он её не замечает. Чёрные глаза под растрёпанной чёлкой сверлили Нафраима. Наводящее ужас обещание от того, кто семь сотен лет провёл в заточении. Он гордо выпрямился и оскалился.
Её бившееся за двоих сердце раздувалось и грозилось лопнуть. Что-то красное зашевелилось на земле. Юва повернулась и увидела кровь. Она поднималась из канавы вокруг всего круга и ползла по земле в сторону Грифа. На земле появились вены. Бегунам, казалось, нет до этого дела. Они плясали, топтали волчью кровь и покрывали площадь красными следами.
Гриф стоял с лопающимся сердцем посреди моря крови.
Предсказание Нафраима. Из шкафа с вороном.
Юва услышала крик вдалеке и увидела бледную тень стража врат, который бежал в их сторону, чтобы прогнать. Гриф, казалось, проснулся, и на них внезапно нахлынула реальность. Страж врат поднял арбалет, врываясь в пространство между камнями.
Гриф сбросил маску и схватил Юву, от чего от её куртки оторвались пуговицы. Он держал её перед собой, как щит. Обжигающе горячие когти впились ей в грудь. Юва заорала. Гриф немного отошёл от неё, а потом отшвырнул в сторону, как мешок. Она повалилась на колени и схватилась за грудь. Узел на голове развязался, пряди волос упали на лицо.
Она посмотрела на Грифа. Его нос сморщился, как будто он собирался сожрать её. Юва хотела позвать его по имени, но не смогла выдавить из себя ни звука. Он повернулся к ней спиной и направился к Очевидцу, скидывая на ходу чёрный костюм. Он бросал одежду на землю, обнажая широкую спину. А потом он исчез в пространстве между стен. Юва уставилась на пустой угол, где сходились стены, но Грифа не было.
Не было.
Буря в теле стихла так внезапно, что Юва рухнула на землю. Сердце скакало в неровном ритме, Юве казалось, оно вот-вот замрёт. Но оно продолжило свой ход. Сперва неуверенно, а потом в ровном, болезненно одиноком ритме.
Сторожа бегали вокруг канавы с кровью в поисках протечки, которую никогда не найдут. Её окружали тысячи людей, но никогда ещё Юва не испытывала такого одиночества.
К ней подбежал Броддмар и поднял на ноги.
Страж с арбалетом смотрел на Очевидца. Он не знал, что именно видел. Страж посмотрел на Броддмара:
– Ты видел?..
Броддмар указал на западные ворота.
– Да! Он побежал туда.
Страж заморгал и помотал головой, стряхивая с себя наваждение. Хохотнул, уверенный, что ему всё привиделось, и помчался к воротам.
– Всё в порядке? – спросил Броддмар.
Юва кивнула, скрывая боль в груди. Она искала глазами Нафраима, хотя знала, что не найдёт. Знала, потому что в её груди билось лишь одно сердце, и никогда ещё оно не было таким маленьким. Хрупкая, готовая лопнуть оболочка с одиноким пульсом. Лёгкая и настороженная, как дыхание.
Метка смерти
Нафраим запер за собой дверь. Его встретил Офре. Он подошёл, чтобы взять у него пальто, но Нафраим не стал его снимать.
Управляющий показал ему письмо на полке у дверей.
– Оно пришло, когда вас не было, господин.
Нафраим взглянул на красный конверт с белой печатью Эйдалы и горько улыбнулся. Он не тронул его: он был уверен, что, кроме пустой карточки, в конверте ничего нет. Это метка смерти.
Она не тратит время понапрасну.
Нафраим положил руку на плечо управляющего и провёл его в зал.
– Офре, боюсь, мы подошли к концу пути.
– Господин?
– У меня вышло время, и последнее доброе дело, которое я могу совершить, – это освободить тебя. Я знаю, ты этого не ожидал, но ты должен покинуть меня. И, если тебе дорога твоя жизнь, ты сделаешь это без промедления. Упакуй вещи, распусти слуг и немедленно уезжай отсюда. Конечно, я позаботился о твоём выходном пособии, так что тебе никогда не придётся беспокоиться о деньгах. Инструкции для тебя лежат в Банке Наклы. Ты слушаешь меня, Офре?
Офре медлил. Нафраим видел, что Офре хочет спросить его о чём-то, но он этого не сделает.
– Всегда, господин. Спасибо, господин.
Нафраим взял его ладонь обеими руками.
– Это я должен поблагодарить тебя, Офре. На протяжении многих лет ты был моим бесценным, восхитительным помощником. Я спущусь в кабинет и приготовлю пакет, который ты должен доставить.
Офре опустил глаза. Морщинистые щёки покрылись румянцем. Когда он успел так постареть? Время идёт слишком быстро, оно всегда шло слишком быстро.
– Конечно, господин. Приготовить вам чай?
Нафраим выдавил из себя улыбку.
