К появлению в алтарном зале после пересечения границы миров я был готов. И получилось это не так, как в прошлый раз. Когда в полете я врезался в каменный дольмен в центре Круга Стихий и безвольно упал в бассейн алтаря. Сейчас действовал подготовлено — в полете извернулся, и спружинил ногами касание каменного дольмена. За краткий миг успев осмотреться и оценить обстановку.
Снизу, в бассейне алтаря рода, концентрированная стихийная энергия была моего, огненного цвета. Но сразу падать туда, как в прошлый раз, я не стал. Мягко оттолкнувшись от камня, приземлился на пол чуть поодаль.
Снова осмотрелся.
Ничего со времени последнего посещения не изменилось. Круг стихий с обелисками по периметру, сдержанно мерцающие внутренним светом своды купола, украшенной искусной росписью с преобладание черного и красного.
Никого рядом, никто не встречает. И это хорошо — потому что мне нужно привести себя в порядок. Впереди, не нужно обладать чутким предчувствием и предвидением, весьма важные дела. Которые лучше делать не в моем побитом и порченом состоянии.
Быстро раздевшись, я запрыгнул на бортик алтаря и погрузился в подсвеченную оранжевым тягучую и совершенно сухую по ощущениям жидкость. Приятная прохлада обволокла все тело, и вместе с ее касанием исчезла пульсирующая боль в ноге, сломанных ребрах, во взрезанной иззубренным клинком ладони. Труднее было с болью душевной, но это уже со мной навсегда — такое лечится только одним способом, лишь полным покоем.
Мягко погрузившись с головой в бассейн алтаря, я вдохнул несколько раз. Никаких неудобств — это была не вода, а концентрированная стихийная сила. Погружение в которую, вместе с приятным блаженством, вернуло мне все силы, добавив еще и сверху.
«Я дома» — совершенно неожиданно появилась банальная в своей простоте мысль.
Я дома, а осколки моего погибшего отряда сейчас в пекле чужого мира, в окружении недобитых тварей. Которые пусть и заняты друг другом, но ведь может на огонек наведаться и еще кто-либо.
Вынырнув из алтаря, привычно абсолютно сухим, я быстро оделся. Форма вся рваная, грязная — в крови чужой и своей, пыли и гари, но другой у меня не было. Несколько раз вздохнув, избавляясь от лишних мыслей — мне сейчас определенно будет нужна чистая голова, я двинулся к выходу из алтарного зала. Поднимаясь по лестнице, подумал о том, как со времени моего появления в этом мире все осталось по-прежнему, при этом кардинально изменившись.
Я вновь один в усадьбе Юсуповых-Штейнберг, не зная даже приблизительно кто мне друг, кто союзник или противник, а кто враг. Вот только полгода назад, когда я появился здесь, я собирал одни вопросы. Теперь настало время получать на них ответы.
Эпилог
Небесная ложа — место пребывания высоких гостей, располагалась над центральной трибуной стадиона «Санкт-Петербург», частично над ней нависая. Закрытая непрозрачным панорамным стеклом, отдельная императорская ложа притягивала заинтересованные в ожидании взгляды. Была причина — по краям высокой трибуны мягко светились черно-желтые линии, и с правой стороны остекления рельефно горел двуглавый орел на фоне трепещущегося имперского флага. А подобная подсветка означала, что на стадионе присутствует сам государь-император.
В 09:58, за минуту до начала официальной церемонии представления участников матча — команды Пажеского Его Императорского Величества корпуса и команды Арктической императорской гимназии имени Петра Кузьмича Пахтусова, непрозрачное стекло высокой ложи подернулось белесой дымкой. Создавая видимость облаков — именно из-за этого эффекта императорскую ложу официально называли «небесной», а неофициально именовали Олимпом. В последнее же время, после недавнего открытия стадиона после реконструкции, весьма популярны стали пока никак не комментируемые властью сравнения императора всероссийского с богом Зевсом. Очень уж ко времени и месту пришелся подходящий антураж в комплексе — и обсуждаемые способности государя-императора от дара владения, и небесное, «олимпийское» оформление высокой ложи реконструированного стадиона.
В 09:59 собравшиеся на трибунах зрители уже все до единого обернулись в сторону высокой ложи. Их ожидания не оказались обманутыми — непрозрачная облачная пелена с выступающей над трибунами части императорской ложи спала. Мгновением позже словно из ниоткуда, из белого облачного марева, под многочисленные взгляды вышел сам император, со сдержанной улыбкой подняв руку в приветствии подданных.
По заполненной до отказа восьмидесятитысячной арене прошла волна приветственного гула. В котором, буквально мгновениями позже, вплелись и нотки удивления. Объемная проекция фигуры царя отобразилась также в голографическом кубе над центром поля, и многие из зрителей обратили внимания, что император сейчас в белом адмиральском мундире Северной флотилии.
Неожиданное появление — учитывая, что Северная флотилия, не являясь частью Российского Императорского флота, при этом непосредственно связана с архангельской Арктической гимназией, покровительствуя учебному заведению. И собравшимся зрителям было удивительно видеть и понимать, что государь-император так явно показывает, на чьей стороне его симпатии в предстоящем матче.
Подобное в Императорской семье было совершенно не принято; но буквально через секунду причина неожиданного облика государя стала понятна — сделав несколько шагов вперед, следом за ним из белого марева облака ложи появилась герцогиня Мекленбургская. Она была в черном с золотом мундире Пажеского корпуса. Который носила по праву — герцогиня была одной из первых девушек, проходивших в Пажеском корпусе курс обучения после реформы системы образования одаренных.
Еще несколько секунд стоящие рядом государь-император и герцогиня, сын которой занимал должность командующего Северной флотилией, и которую за глаза называли царицей Севера, постояли рядом, приветствуя зрителей. После этого стекло небесной ложи вновь заволокло непрозрачной дымкой, а черно-желтая подсветка стала тише. Сопровождалось все это угасанием света — арена погружалась во мрак, готовясь встречать участников матча.
Арена погружалась во тьму, а в небесной ложе свет угасать и не думал. Здесь, у стола с нетронутыми закусками, российский государь убрал с лица дежурную улыбку, а герцогиня Мекленбургская, едва стекло затянуло непрозрачной пеленой, сняла парадный шлем с высоким белым султаном.
— К-как я его всегда ненавидела, — прокомментировала она под взглядом государя, отставляя церемониальный шлем в сторону и поправляя прическу.
— Мне казалось иначе, — усмехнулся Император.
— Значит, у меня хорошо получилось это скрывать, — вернула ему усмешку герцогиня. И, словно бы ожидая комментариев, посмотрела на третьего присутствующего в ложе. Но тот остался бесстрастен и безмолвен, никак на взгляд герцогини не отреагировав.
Третьим присутствующим в императорской ложе был Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь. Бывший. Бывший наследник, цесаревич и великий князь, а сейчас просто драгунский полковник Сергей Александрович Николаев.
