«Нет, не приходи, моя любовь. Только не приходи!» — твердила она про себя.
Ах, как невыносимо медленно идет время, когда лежишь без сна, в страхе и отчаянии! Каждое потрескивание дров в камине, каждый порыв ветра мучительно отзывались у нее в душе. Она ворочалась с боку на бок и дрожала от страха. Ветер без устали шуршал ветками старого дуба.
Вильям задремал. Она тихо выбралась из постели и свернулась калачиком на полу возле балкона. Если Вильям обнаружит ее здесь, то изобьет или даже задушит на месте. Но она будет кричать и визжать, и Уорик по крайней мере успеет спастись.
Время шло. Ондайн пыталась поначалу бодрствовать, но потом задремала. В страхе проснулась она от поскребывания веток о каменную стену, совершенно замерзшая, с болью в затекших суставах, но вскоре опять задремала…
Вновь она проснулась, когда забрезжил рассвет.
Рассвет. А Уорик так и не пришел.
Слезы навернулись у нее на глазах. Она не знала, предупредил ли кто-нибудь Уорика, или он просто покинул ее. А что, если — ох, не дай Боже! — его поймали и он лежит, истекающий кровью…
Глава 31
Ондайн перебралась на постель и лежала без сна, пока не встало солнце, разогнав последние ночные тени. Она отчаянно пыталась понять, что заставило Вильяма Дуво сторожить ее всю ночь напролет и почему не пришел Уорик. Она убеждала себя, что с ним ничего не случилось. Очевидно, Вильям пронюхал что-то о ее ночном госте. Иначе зачем придумывать такую странную историю про балкон и какого-то убийцу? Но если «преступление» Уорика было уже установленным фактом, то наверняка Вильям нашел бы средство с ним разделаться, не мучась целую ночь в ее кресле!
Нет, наверное, Уорик каким-то образом узнал о подозрениях Вильяма и предусмотрительно не пришел! Вильям провел ночь в пустом ожидании, а с Уориком все в порядке.
Больше она не могла оставаться в постели. Она должна как-нибудь увидеть Уорика, удостовериться своими глазами, что он в самом деле жив и здоров. Теперь она не допускала и мысли, что дяде что-нибудь известно. Она найдет Уорика… и согласится бежать отсюда прямо сейчас!
Ондайн быстро оделась, надеясь спуститься вниз и выйти из дома прежде, чем появится Берта или проснется дядя. Надев самое теплое платье и меховую накидку с капюшоном, она, едва дыша, тихонько прокралась к двери мимо скрюченного в кресле Вильяма и отодвинула щеколду.
Оказавшись за дверью, Ондайн облегченно вздохнула и побежала вниз по лестнице и через зал к выходу. Здесь ей пришлось остановиться, поскольку в дверях стоял Рауль, отдавая властным голосом приказы одному из фермеров. Они о чем-то спорили. В этом году зима выдалась на редкость суровая, и фермеры опаздывали с рентой. Казалось, Рауля это не касалось. Он не намеревался давать какую-либо отсрочку выплаты денег.
В какой-то момент Ондайн почувствовала сильное желание вмешаться: ведь это ее люди, люди ее отца. Любой рачительный хозяин понимает, что нельзя отнимать последнее и что сейчас проявленная милость принесет большую выгоду в будущем.
Ондайн кусала губы от досады. Но пока что она здесь никто. У нее нет ни власти, ни возможности управлять хозяйством, и она сама в тяжелейшем положении. Радуясь, что спор отвлекал все внимание Рауля, давая ей возможность пройти незамеченной, она поспешила через зал к черному выходу из кухни.
Герцогиня прошла через темный зал с занавешенными окнами к буфетной и дальше — в кухню, подумав, что хотя слуги уже наверняка встали, но они заняты привычными заботами. Она молилась только о том, чтобы в кухне не оказалось Берольта или Берты. Войдя в освещенное солнцем помещение, Ондайн остановилась, ожидая, пока глаза привыкнут к яркому свету. Здесь только и было слуг, что молодая девушка, склонившаяся над очагом, да Джем.
— Джем! — радостно прошептала Ондайн, уверенная, что старый слуга не выдаст ее. Как хорошо, что он оказался в этот момент здесь.
Джем оторвался от доски, на которой резал хлеб, и посмотрел на нее. Его лицо озарилось улыбкой.
— Миледи! — вскрикнул он и бросил боязливый взгляд на девушку около огня, но она не обращала на них никакого внимания. Джем засуетился и подошел к Ондайн, которая все еще стояла в дверном проеме.
— Миледи! — повторил он, понизив голос до тихого шепота. — У меня для вас послание от кузнеца. Он заберет вас отсюда сегодня. Вы должны прийти к нему в домик до полудня. Поняла, дочка?
Она кивнула. Слава Богу! Уорик цел. Его предупредили. Теперь все устроится, как только она доберется до него.
— Я не спал всю ночь, — пробормотал Джем. — Ломал голову, как поскорее до вас добраться! Ах, миледи…
— Герцогиня! Вот вы где!
Берта! О Боже! Как некстати сейчас эта коварная низкая шпионка!
— Да вы совсем одеты! И ваше прекрасное манто на вас, миледи! Похоже, вы далеко собрались!
Ондайн гордо выпрямилась.
— Да, на улицу, Берта. Мне просто дурно от жары в доме! Мне нужно немного свежего воздуха!
Она хотела пройти через кухню и вздрогнула от неожиданности: Берта остановила ее, схватив за рукав. Ондайн брезгливо поморщилась, как будто к ее одежде прилипла грязь. Но Берта была не из тех, на кого действует презрение. Служанка улыбнулась:
— Только не сейчас, герцогиня. Ваш дядя ждет вас. Наш дорогой хозяин очень расстроился, когда проснулся и обнаружил, что вы ушли! И это после того, как он сторожил вас ночь напролет, миледи!
— Я хочу пройтись перед завтраком… — начала Ондайн, но Берта снова улыбнулась и неожиданно громко крикнула: — Берольт!
Берольт не замедлил появиться.
Ондайн поняла, что они готовы тащить ее силой, если она не пойдет сама. Она вскинула подбородок, сбросила руку Берты и тщательно отряхнула мех, как будто служанка его запачкала. Теперь лучше идти по своей воле. Она сбежит после завтрака.
Ондайн вздохнула и взглянула на Джема. Он смотрел на нее так безнадежно, что она ободряюще ему улыбнулась, затем повернулась к Берте с выражением крайнего недовольства:
— Ох, ради Бога! Я приду позже!
Берольт посмотрел на нее подозрительно, готовый в любой момент пустить в ход силу.
— Берольт! — Ондайн приподняла бровь. — Дай мне пройти! Он отодвинулся в сторону. Ондайн прошла через буфетную обратно в зал. Около камина стоял Рауль. Он удивился, увидев ее входящей со стороны кухни.
— Я хотела с утра пройтись по снегу, — сказала она холодно в ответ на его невысказанный вопрос, — но, кажется, другие знают лучше, что мне делать.
— В чем дело? — переспросил он, строго взглянув на Берту и Берольта, переминавшихся позади нее.
Ответ не потребовался, поскольку появился Вильям Дуво, с трудом двигаясь после ночи, проведенной в кресле.
