В этот раз изменит своей привычке Отраженья рок. Знаменьем станет смерть, И жалкое вокруг, всё то, что мы сегодня миром называем, Преобразится, отразившись вдруг В глазах того, кто обладает властью Грядущее менять.
– Мы сдохнем, брат, – неожиданно продолжил Кирилл.
Карлик поднял голову и пронзительно посмотрел на Амона.
– Что?
Но тот не ответил, остановился и крикнул, обращаясь к ведьме:
– Зачем тебе его кровь?!
Ксана стояла справа, шагах в десяти от столба, повернувшись к нему спиной. Она избавилась от одежды, и её тело укрывала лишь прозрачная чёрная накидка, настолько тонкая и лёгкая, что казалась спустившимся к ведьме облачком. Звёзды бросали на обнажённую женщину колдовской свет, и её татуировки ожили, зашевелились, извиваясь по прекрасному телу, заблестели антрацитово-чёрным, откликаясь правящей вокруг энергии Ша. А печать на плече засияла золотом.
На вопрос Ксана не ответила.
Чуть дальше Амон увидел Иннокентия и худощавую, спортивного сложения девушку с густо татуированными руками. Незваные гости заставили их нервничать: Кросс потянулся за пистолетами, в руках девчонки образовалось веретено чёрного дыма, но Ксана, не оборачиваясь, сделала знак, что всё под контролем.
– Не приближайтесь! – крикнул Иннокентий. – И тогда никто не пострадает.
– Почему ты произнёс эту фразу? – повторил Авадонна, глядя на Амона. Ответ на вопрос заботил его куда больше происходящего на мосту. – Откуда ты знаешь текст Пророчества?
И вновь его не удостоили вниманием.
– Зачем тебе его кровь?! – снова крикнул Кирилл.
– Зачем ты пришёл? – соизволила отозваться ведьма.
– Я дал слово защищать Ольгина.
– Ты великолепно играешь словами, Амон, – усмехнулась Ксана. – Возьми своё слово обратно и уходи.
– Зачем тебе его кровь?
Было видно, что Кирилл не уйдёт, во всяком случае – не получив объяснений, а поскольку Кросс и Порча нервничали всё сильнее, ведьма решила ответить:
– Ольгин уникален: он порождение беспощадной Тьмы, переполненное немыслимой любовью. Ольгин связывает зло Отражения со светом Дня и разрушает грязь, которой пачкают наш мир эти твари, – Ксана небрежно кивнула в сторону карлика. – При этом Ольгин беспредельно силён…
– Он что, Древний? – не сдержался Машина.
– Великие Полнолуния приходили в мир задолго до того, как первый Древний осознал в своей рогатой башке присутствие разума, – свысока ответила ведьма. – Но ценность Ольгина не в силе…
– День и Отражение… – быстро произнёс Авадонна, сумевший просчитать то, о чём несколько часов назад догадалась Ксана. – Где-то они слились, где-то разделены, но именно их сочетание есть гармония, которую мы знаем под названием Вселенная. Ксана поняла, что Ольгин – ключ… Уникальный ключ, случайно выкованный на нашей несчастной планете…
– Что ты хочешь сделать?! – крикнул Кирилл.
– Я ищу мир.
– Какой?
– Счастливый.
– Ты рехнулась?! – заорал Авадонна, но ведьма его не услышала.
Или не обратила внимания.
Она выпрямилась, вытянувшись к звёздному небу, развела в стороны руки и вновь замерла.
А Ольгин – взвыл. Вскочил, рванулся, в отчаянной попытке разорвать цепи… или разорваться самому – напополам, выплёскивая кровь… с облегчением принимая смерть… Вскочил, но лишь взвыл от лютой боли и огня внутри. От невидимого, но грубого клинка, которым Ксана превращала его – ключ, – в отмычку, собираясь вскрыть замок Вселенной. Взвыл от того, что стоящая на вершине столба урна засияла нестерпимо ярким светом, рассыпая чудовищно сильный прах на орущего сына Великого Полнолуния.
– Нет! – взвыл несчастный Ольгин, впитывая останки Древнего. – Нет!!
– Самое время убить ведьму, – очень тихо и очень деловым тоном произнёс карлик.
– Нет, – мрачно ответил Иннокентий, услышавший предложение Авадонны. – Даже не думайте.
А чёрное веретено Порчи уже скользило меж их ног. Не прикасаясь.
Пока не прикасаясь.
– Ленка, не смей вставать на моём пути! – ощерился Авадонна.
– Я ей должна, – тяжело вздохнула Порча. – Я не уйду.
А Ксана рассмеялась – нежным, искренним, очень добрым смехом и предложила:
