Том с трудом, спотыкаясь и расплескивая напиток, пробрался через толпу с двумя пинтами темного пива. Волосы у него под шляпой были уже мокрыми от пота. Одну кружку он сунул Леоноре, облив ей пальцы, и звонко чокнулся с ней.
– Твое здоровье! За начало конца. – После чего выпил эль до дна, словно воду.
Засмеявшись, Леонора отряхнула мокрые пальцы и посмотрела на Джеймса:
– Похоже, он про тебя забыл.
– Я не пью, – спокойно ответил тот.
Она заморгала, потом рассмеялась:
– Ну конечно, как иначе!
Он прищурил глаза и нахмурился. Леонора успокаивающе коснулась его руки.
– Я не хотела тебя обидеть, Джеймс, – с улыбкой сказала она. – Просто ты не перестаешь меня удивлять.
Лицо его сразу расслабилось. Он поднял бровь:
– Будь осторожна с этим напитком. Какой-нибудь местный озорник может попытаться этим воспользоваться.
– Спасибо за предупреждение.
Она хлебнула темного пива и почувствовала, как оно течет по горлу и попадает в желудок, распространяя тепло по телу. Эль на вкус был горьким и ужасным, но сейчас нравился ей больше всего на свете.
Две девушки с удивительно похожими улыбками вдруг остановились как вкопанные и дружно закричали через всю толпу:
– Томми Шелби!
Том обернулся, снял шляпу и, подхватив сестричек на руки, завопил:
– Вау-у-у-у!
– Какой же ты мерзавец, Том! Почему не предупредил, что вернулся?
Внезапно они умолкли, догадавшись о причине его появления.
– Ох, Том, мне так жаль твоих братьев, – с выражением раскаяния на лице сказала та, что повыше.
Том отмел в сторону горестные переживания, грозившие испортить настроение, и, схватив девушек за руки, потащил на танцевальную площадку.
В это время та, что была пониже, обернулась и крикнула:
– Джеймс! Боже мой, мы тебя не заметили. Эллисон, это же Джеймс!
Сестры были просто очаровательны в своем радостном возбуждении и довольно привлекательны. Леонора опустила глаза.
Девушки подбежали к Джеймсу и бросились ему на шею.
– Господи, как же мы по вас скучали, мальчики! Без вас тут все было не так.
Эллисон схватила Джеймса за руку:
– Пойдем, обожаю эту песню!
– Может быть, в другой раз. Похоже, что Том рассчитывает на вас обеих.
Девушка взглянула на Леонору и все поняла.
– Простите, мисс. Я вас здесь никогда раньше не видела. Я…
Но представиться она так и не успела, потому что Том утащил ее в толпу танцующих.
Джеймс, наклонившись к Леоноре, сказал ей на ухо:
– Это сестры Мак-Гинни, Эллисон и Джессика. Двое из них, а всего их пятеро.
Его дыхание щекотало шею, и Леонора поймала себя на том, что ей трудно сосредоточиться на смысле его слов.
Глядя на симпатичных сестер, Леонора вспомнила слова миссис Шелби и поняла, что из эгоизма оттягивает внимание Джеймса на себя.
– А ты не хочешь потанцевать с ними? – без особого энтузиазма попробовала она поправить положение. – Они такие хорошенькие!
– Танцор из меня никакой, – ответил Джеймс, и Леонора испытала глубокое облегчение, за которое ей тут же стало стыдно.
Из толпы танцующих появился Том. Он был один, щеки его раскраснелись, а волосы были мокрыми от пота. Физиономия его сияла таким счастьем, что они не выдержали и рассмеялись. Том улыбнулся и схватил Леонору за руку.
– Возможно, Джеймс недостаточно мужик, чтобы потанцевать с тобой, но я не такой. – Он забрал у нее пиво и сунул его Джеймсу. – Прости, дружище! – с улыбкой бросил он и потащил ее за собой на площадку.
Джеймс прислонился к стене и, сунув руку в карман, отыскал Тома и Леонору в толпе танцующих. На ней было голубое платье, на фоне которого выделялись кожа цвета персика, алые губы и розовые щеки – цвета заката солнца. Теперь он мог спокойно дышать – рядом с Леонорой ему не хватало воздуха. Потребовалось усилие, чтобы отвести от нее взгляд, как будто предназначением его глаз было любоваться ею – и ничего более. Он чувствовал себя ослепленным и беспомощным, в голове ежесекундно боролись противоречивые решения – он то рвался к ней, то усилием воли останавливал себя – и от этой борьбы все внутри его напряженно звенело.
Джеймс поставил нагревшееся пиво на землю и вытер влажную ладонь о штаны. Глядя, как его лучший друг кружит Леонору в этой тесноте, он посмеивался. Том не руководствовался ни ритмом, ни правилами этикета. Он просто двигался как вздумается, вовлекая бедную Леонору в эту неуклюжую пляску.
Леонора смеялась так, что Джеймс видел выступившие на глазах слезы, когда она пыталась не отставать от своего бесшабашного неловкого партнера. Он был рад видеть ее счастливой и облегченно вздохнул. Днем во время пикника настроение ее резко изменилось. Она вдруг притихла, стала отрешенной, в глазах появилась печаль. Но Том Шелби, похоже, успешно разогнал тучи на небосклоне.
Джеймс с трепетом наблюдал за ней: ее улыбка, смех, стройная фигура, кожа, золотистые волосы, изгиб шеи, узкая талия, идеальной формы плечи… Том и все остальные скрывались в какой-то смутной дымке, он видел одну лишь Леонору. Даже музыка стала приглушенной, и он только физически ощущал ее ритм. Джеймс вдруг перестал улыбаться. Он любит ее. Понимание этого вдруг пришло к нему. Это была непоколебимая уверенность, от которой сводило скулы, а тело начинало трепетать. Он любит ее – всю, до последней клеточки. И в нем нарастал протест, жажда борьбы за нее – это чувство подпитывалось вибрацией пола, энергией разгоряченных танцующих.
Завтра она вернется к этому негодяю… От мысли об этом черты его лица обострились, спина выпрямилась. Завтра все это исчезнет. Он любил ее, и сопротивление его росло. У него есть только сегодняшняя ночь. Всего лишь. Он не станет прятаться. Он может либо драться, либо погибнуть в пустом ожидании. Решение пришло быстро и твердо. Завтрашний день для него может озариться светом или погрузиться во мрак, но сегодня он будет сражаться.
Джеймс отошел от стены и, расправив плечи, решительно зашагал через толпу танцующих. Из-за плеча Тома Леонора заметила его приближение и шутливо приподняла брови, умоляя спасти ее от этого танца, однако, увидев выражение его лица, перестала улыбаться. Джеймс отодвинул Тома в сторону. Тот открыл рот, чтобы возмутиться, но увидел лицо друга и спешно растворился в толпе.
Теперь звучала медленная серенада «Для поцелуя годится любое время». Джеймс положил ладонь на талию Леоноры. От этого прикосновения она затрепетала.
– А я думала, что ты совсем не танцуешь, – прошептала она.
– Просто у меня не было подходящей партнерши.
Пальцы Джеймса так плотно прижимались к талии Леоноры, что мягкий шелк ее платья перестал скользить под ними. Потом его рука уверенно и спокойно двинулась по ее спине. Вся его сдержанность пропала. Он смотрел в беззащитные глаза Леоноры, согревая ее жаром своего сердца. Его переполняли страсть и желание. Голоса и звуки музыки расплывались и терялись вдали. Руки его обнимали ее все крепче. От этого напора губы ее приоткрылись, дыхание участилось, а сердце забилось громко и яростно.
