Глаза миссис Шелби бегали, как будто она пыталась отыскать черты знакомого ей мира. Срывавшиеся с ее губ горестные слова уносились вдаль, словно подхваченный ветром пух.
– Не обращайте внимания на мою болтовню. – Она подтянула корзинку и вынула из нее миску с клубникой. – Угощайтесь. Не стоит ждать остальных. Нам еще придется выгонять их из озера.
Леонора взяла ягоду, сок ее был теплым и сладким. Она следила за появившимся из воды Джеймсом: его мокрая кожа блестела на солнце, а штаны немного сползли, и стали видны выпирающие косточки. Он что-то крикнул Тому, нырнул, перевернувшись через голову, и тут же вновь показался на поверхности, хохоча и брызгаясь.
– Он хороший человек, – серьезным тоном заметила миссис Шелби.
Леоноре не нужно было объяснять, о ком она говорит.
– Знаете, он ведь влюблен в вас. Я это сразу поняла, как только увидела, как он на вас смотрит. Никогда не видела, чтобы он смотрел так на кого-то еще. Никогда.
Леонора покраснела, горло сжало спазмом, так что стало трудно дышать.
– И вы его тоже любите.
Миссис Шелби внимательно посмотрела на нее.
Леонора закрыла глаза. Ей хотелось плакать. Проговоренное вслух, все стало более реальным. Грудь ее вздымалась так, что было больно ребрам.
– А ваш муж, – спросила миссис Шелби, – он хороший человек?
– Нет. – Голос Леоноры сломался, она не могла поднять глаза. – Не хороший.
– Ну, вы далеко не первая вышли замуж за мерзкого типа.
Леонора подняла глаза, и они понимающе улыбнулись друг другу.
Но вдруг миссис Шелби замерла:
– Вы планируете бросить его?
К горлу подступили слезы, и Леонора с трудом сдержала их.
– Нет.
Миссис Шелби понимающе кивнула:
– Тогда вы должны отпустить Джеймса.
Леонора судорожно сжимала травинку, пока та не потемнела.
– Этот мальчик мне как сын. – Миссис Шелби с любовью посмотрела на купающихся, и в уголках ее глаз появились добрые морщинки. – Он честный. Хороший. Всегда взвешивает слова и поступки. И чувствует тоньше, чем остальные. Так чувствовать – это одновременно и благословение, и проклятие. – Лицо ее дрогнуло. – У него была очень тяжелая жизнь, Леонора.
Она подняла голову и посмотрела на миссис Шелби, вслушиваясь в ее слова.
– У человека не должно быть в жизни столько потерь, сколько довелось пережить ему в юные годы. После смерти Тесс Шеймус О’Рейли принялся изводить мальчишку. Бил бедное дитя чуть не до смерти.
Леонора в ужасе прикрыла рот рукой. Страшные слова продолжали звучать в ее голове, горло снова сжалось, и горячие слезы теперь уже текли свободно, прокладывая дорожки по ее щекам.
– Я рассказываю вам все это только потому, – сострадательным тоном сказала миссис Шелби, – что этот человек не заслуживает страданий. Если не можете быть с Джеймсом, отпустите его. Это причинит ему боль, но не убьет. Но если обманете, вполне может убить. Лучше разобраться с этим сейчас. Позвольте Джеймсу жить дальше и найти своей счастье, завести семью. Однажды он станет хорошим мужем и отцом. Но вы должны дать ему шанс найти свой путь. – Миссис Шелби встала и разгладила юбку. – Я знаю, что для вас это больно, Леонора, я вижу это по вашим слезам. Но если действительно любите его, вы должны оборвать это прямо сейчас. Уже пережитой боли хватит ему на всю жизнь.
Старый амбар был залит светом, лучи которого пробивались наружу через щели и дырки в досках от выбитых сучков. Они еще не успели выйти из машины, а уже почувствовали, как вибрирует воздух от оживленных голосов и смеха, как на фоне гиканья мужчин и визга девушек пульсируют ритмы рэгтайма. Электрический заряд двигающихся тел и льющаяся над утоптанным земляным полом музыка притягивали к себе молодежь, которая тянулась сюда, как мотыльки на пламя свечи.
Том выскочил из автомобиля, не в силах держать себя руках после скорби последних нескольких дней и связанного с этим стресса.
– Сразу предупреждаю вас обоих, – ткнул он пальцем в Джеймса и Леонору, – я сегодня вечером такой заведенный, что вам придется соскребать меня с пола! – Покосившись на проходившую мимо миниатюрную брюнетку, он добавил: – Или вот с этой вот крошки. Эй, красавица, погоди!
Том бросился следом, не отрывая глаз от покачивающихся бедер девушки, которая дразнящей походкой направлялась в сторону амбара.
Леонора улыбнулась, глядя ему вслед:
– Подозреваю, что он сдержит-таки свое слово.
– Мы действительно можем на это рассчитывать, – согласился Джеймс. Сунув руки в карманы, он отставил локоть в сторону, приглашая взять его под руку. – Идем?
Леонора напомнила себе, что это всего лишь рука, взяла его под локоть и тут же остро ощутила, как по телу прокатилась волна тепла. Его мышцы под белой рубахой были твердыми, словно высеченные из камня. Она пыталась сфокусировать внимание на земле под ногами, на прохладном воздухе, на доносившихся из амбара звуках, однако тепло его тела стирало все остальные ощущения.
По усыпанной гравием дорожке они направились на яркий свет, лившийся из открытых дверей, сердце глухо билось в груди, отзываясь на громкие ритмичные звуки. В помещении царило оживление – все двигалось, дышало и жило своей жизнью, напоминая единый вновь образовавшийся организм. Земля дрожала под ногами, стены пропитались запахом табака, дым от сигарет собирался в облако, висевшее под крышей. Сидевшие в углу музыканты сделали перерыв и теперь курили, перекидываясь словами. Кто-то включил граммофон «Виктрола», и его иголка, запинаясь и подскакивая на затертой пластинке, начала воспроизводить мелодию «Бал задавак из черного гетто». По углам амбара были развешаны гроздья электрических лампочек. Вдоль стен на тюках сена сидели девушки, соблазнительно подоткнув юбки под колени, а кавалеры целовали их в шею и гладили по икрам и лодыжкам.
Леоноре было жарко, а от запаха эля, свежего сена, пота с примесью духов или одеколона кружилась голова. Повсюду горячие тела, чувственные прикосновения, поцелуи и желание – болезненное и нетерпеливое ожидание секса шептало здесь из каждого уголка. Леонора выпустила локоть Джеймса и отвернулась, чувствуя, как его напряженный взгляд жжет щеку.
Она не могла забыть слова миссис Шелби, причинявшие боль, словно открытая рана. Эта поездка с самого начала была бесплодной фантазией. Завтра они вернутся в Ванйарри-Даунс, и она снова станет миссис Александр Хэррингтон. А все это… это было лишь волшебной сказкой, за тем только исключением, что вместо тыквы был дорогой «форд» и не было хрустальных туфелек, которые ожидали бы ее в конце, а были лишь их осколки. К которым она и вернется уже завтра.
Однако в данный момент она была здесь. Леонора отбросила мысли о завтрашнем дне и погрузилась в ритм звуков. Несмотря на тяжесть на душе, она притопывала в такт музыке, рассматривая гостей на вечеринке. По разным углам стояли группы молодых мужчин и женщин, которые пялились друг на друга и вовсю флиртовали даже через площадку. Молодые хорошенькие девушки с раскрасневшимися от эля нарумяненными лицами были в нарядных платьях из яркого шелка и хлопка. Непринужденно болтавшие между собой мужчины с зажатыми в зубах сигаретами были одеты кто в чистую рабочую одежду, кто в церковного кроя рубашку со стоячим воротничком, а кто и в военную форму.
