— Торквилл, не могли бы вы немного прокатить меня на вашей машине после обеда? — спросил Хэл, почти крича через шумное застолье.
— Разумеется, — ответил Торквилл. Затем он использовал возможность произнести небольшой спич. — Я только хочу сказать, что, влюбившись в Феде, я никак не рассчитывал полюбить всю ее семью, но я был необычайно приятно удивлен. — Он обвел глазами разгоряченные лица и блестящие глаза присутствующих и сделал паузу, взглянув на Федерику, намереваясь обнародовать свои эмоции. — Я хочу всех вас поблагодарить за то, что в полной мере ощутил вашу доброжелательность, а также выразить всем свою благодарность за Федерику, поскольку я знаю, что каждый из вас внес большой вклад в то, чтобы она стала такой, как сегодня, — женщиной, которую я люблю всем сердцем.
Полли заглушила подступившие слезы глотком вина, а Элен улыбнулась Тоби, который кивнул ей в знак одобрения.
— Знаете, а Торквилл думает, что когда-то он уже был здесь, — удивленно сообщила Федерика.
— Нет, дорогая, я ошибся, — быстро отреагировал Торквилл, — это просто ощущение дежа вю.
Джулиан посмотрел на него и нахмурился.
— Послушай, Тоби, помнится, я говорил тебе, что при имени Торквилл в моей памяти прозвенел звоночек?
— Ты ведь не мог забыть такое имя, как Торквилл? — хихикнула Федерика.
— Но я точно знаю, что не был здесь раньше, — осторожно произнес Торквилл, — поскольку если бы я тут побывал, то просто не смог бы уехать.
Тоби весело поднял свой бокал.
— Хорошо сказано, Торквилл, — сказал он одобрительно. — Добро пожаловать в нашу семью. — Все дружно подняли бокалы.
Только Артур колебался, прежде чем присоединиться к тосту. Он не мог точно сказать, что именно, но что-то с Торквиллом было не так. Очень уж безукоризненным и совершенным он был.
На следующий день Торквилл и Федерика были приглашены на ланч в Пиквистл Мэнор для встречи с кланом Эплби. Ингрид моментально одобрила выбор Федерики, поскольку он не содрогнулся при виде раненого горностая, который с невозмутимым видом хромающей походкой пересекал холл, и с энтузиазмом приласкал собак.
Иниго заперся в кабинете, попросив беспокоить его только при чрезвычайных обстоятельствах, вроде пожара. Поэтому Ингрид извинилась за его отсутствие и сопроводила гостей в большую гостиную, где их приветствовали танцующие языки пламени в камине, над которым висел портрет Виолетты, матери Ингрид.
Нуньо поздоровался с гостем за руку и окинул его скептическим взглядом, в то время как Эстер едва не подпрыгивала от возбуждения, а Молли, изображая, что затрудняется встать, развалилась на диване с отсутствующим видом. Сэм появился в мрачном обличье и поцеловал Федерику в щеку, кивнув затем Торквиллу с высокомерием, которое ему вовсе не шло. Торквилл распознал его антипатию под маской дружеской улыбки и вежливо кивнул в ответ, прежде чем повернуться и вступить в беседу с Эстер.
Сэм ни на минуту не был обманут внешним лоском Торквилла и мгновенно его возненавидел.
— Он не вызывает у меня доверия, — шепнул он Нуньо. — Слишком уж гладкий. Где-то на чердаке он прячет свой истинный портрет со всеми скрытыми недостатками, говорю я тебе.
— А, нечто вроде портрета Дориана Грея. Но он действительно красавец, — ответил Нуньо, наблюдая, как в лучах физического совершенства Торквилла постепенно розовеют Ингрид, Эстер и Молли.
— Боже, да они все ведут себя просто как дурочки, — пренебрежительно заметил Сэм. — Ну почему на женщин внешность действует так магнетически? Это весьма прискорбно.
Нуньо внимательно посмотрел на внука и понимающе хмыкнул.
— А ты случайно не ревнуешь слегка, мой дорогой мальчик?
Сэм замотал головой и сунул руки в карманы.
— Конечно нет. Она мне как сестра, и я должен защищать ее, — протестовал он, испытывая жгучую боль при виде того, как Федерика греется в лучах славы Торквилла.
— А, — с улыбкой вздохнул Нуньо. — О, берегитесь, господин мой, ревности коварной. Она как монстр зеленоглазый, что издевается над тем, кто пищей ему служит.
— Шекспир, «Отелло», — автоматически прокомментировал Сэм. — Но смею уверить тебя, Нуньо, я не стремлюсь заполучить Федерику для себя. Однако мне невыносимо видеть, что она попала в недостойные руки.
— Ты не сможешь прожить за людей их жизни, мой мальчик, они должны сами страдать от своих ошибок и учиться на них — все мы должны.
— Я все понимаю, но тяжело просто стоять и наблюдать, как это происходит, — вяло отозвался Сэм.
— Поверь мне, ничто в мире сегодня не убедит Федерику, что Торквилл не является тем, кем кажется, если это действительно только иллюзия. И держи свои мысли при себе. Искренность не принесет тебе ничего, кроме новой порции горечи.
Сэм во время ланча глядел поверх Торквилла, в то время как все женщины семейства Эплби восхищенно смеялись над каждой шуткой, которую тот отпускал. Один или два раза Торквилл скрещивал взгляды со своим недоброжелателем, но каждый раз первым отводил глаза.
«Он знает, что я его вижу насквозь», — думал Сэм. Федерика обратила внимание на молчаливость Сэма и ощутила, как ее энтузиазм испаряется, как будто его молчаливое неодобрение высасывает ее энергию. После ланча все решили отправиться на прогулку.
— Ты идешь с нами, Сэм? — с надеждой спросила Федерика.
Но Сэм покачал головой.
— У меня еще есть дела, — ответил он. «Более важные дела, чем выслушивать идиотские шуточки Торквилла», — подумал он и отправился в кабинет Нуньо.
Кабинет Нуньо имел то преимущество, что располагался в углу дома. Окна одной стены смотрели в сад, а другой — выходила на фасад дома. Сэм стоял у окна, наблюдая за играми Торквилла с собаками, резвившимися на траве перед Молли, Эстер и Ингрид.
— Я обожаю собак, Ингрид, — говорил Торквилл, поглаживая их лоснящиеся головы. — А эти две очень хороши.
— Любители собак — хорошие люди, — ответила она, — всегда можно быть уверенным в истинном характере человека, если он любит собак. — Поплотнее завернувшись в длинный кардиган, она предложила: — Если вы намерены пройтись по скалам, я могу позаимствовать вам пальто, Торквилл.
— Спасибо, у меня есть пальто в машине, так что, пожалуй, схожу за ним, — сообщил Торквилл, оставляя женщин беседовать между собой. Сэм проследил, как тот выходит через арку к площадке, где стоял автомобиль. Он перешел к другому окну. Торквилл подошел к «Порше» вместе с Троцким и Амадеусом, следовавшими за ним по пятам. К удивлению Сэма, Торквилл всячески пытался от них избавиться.
— Бестолковые твари. Пошли вон! — прорычал он, пинком отбрасывая Амадеуса с дороги. Амадеус съежился от неожиданности, но потом решил, что это такая игра, и отправился обратно за новой порцией тумаков. — Чертовы животные! — продолжал ворчать Торквилл, открывая багажник и извлекая из него пальто. Поймав интонацию его речи, Троцкий в изумлении поднял уши, будто не веря им, и ретировался, предоставив Амадеусу в одиночестве запрыгивать на тщательно отутюженные вельветовые брюки и царапать их когтями. Торквилл был в бешенстве. Он снова выругался и ударил спаниеля по морде. — Сделай это еще раз, и я съем тебя на обед, — озлобленно пообещал он, прежде чем снова пройти через арку в сад, где его ожидало дамское общество.
