«Надо держать себя в руках и виду не подавать, – принял он тактическое решение; покинул стратосферник и взглядом отыскал на поле знакомый силуэт яхты, – мало ли что в жизни случается. Ну, поплыло в голове маленько…»
Стратегическое решение откладывалось до лучших времён.
Вернулся! – Эллен кинулась ему на шею с воплем радости, точно он не трое суток («А где ж это я шлялся столько?!») пропадал, а тридцать три года.
Она тут с ума чуть не сошла, – сообщил Японец, – такое впечатление, что это не ты, а она побывала во всех тяжких.
Самой в тысячу раз легче!
Тогда бы с ума сходил он.
На Эли действительно было страшновато смотреть. За считанные десятки часов она осунулась и похудела, словно перенесла в его отсутствие какую-то очень серьёзную болезнь. С виду она состарилась на несколько лет. Будто во время его отсутствия ей было нечего есть и пить, нечем дышать, незачем жить… словно только его присутствие в непосредственной близости – питало её энергией жизни.
Ну что ты, маленькая, я жив, здоров, со мной всё в порядке… кажется, – приговаривал он и гладил её по голове; таким тоном разговаривают только с детьми.
В порядке? Ты уверен? Как прошла встреча?
Встречи не было.
Чья заслуга? – жадно вопросил Японец.
Я передумал. Не вижу смысла.
Во-от, что и требовалось доказать… долгонько же ты передумывал.
Главное, я вернулся.
Хорошо хоть, не притащил за собой толпу гончих. А то, глядишь, заявился бы врагом Метафедерации номер один, волоча на хвосте весь ПРЕС-С…
Макс Отто вздрогнул.
Я – вторым номером. Первое по праву занимают избранные и коллективные сущности, в том числе ты. Давно уже удерживаешь это звание, правда, никто из Метапарламента ещё не додумался до того, что это может быть кто-нибудь вроде тебя.
Теперь додумаются, – утешился Японец, – слишком часто я с тобой рядом мелькаю.
А по чьей милости? Сусанин ты наш…
По милости всевышнего, не иначе. Кто ещё мог заварить такую кашу не на просторах воображения, а в реале.
Всевышний – это кто? – спросила Эллен. – Творец или Разрушитель?
Спроси чего полегче.
Если доживу, пойду на пенсию. Ну их всех на… – Макс громогласно, на всю кают-компанию «Солнца», объявил известный всем трёхбуквенный адрес.
И правильно, – поддержал его Ошима-сан, – будете в гости захаживать, а если всё сложится, то и с детишками.
Ну разве что с детишками… зайду, зайду.
Обещаешь?
Поклясться на конституции?
Ещё чего! Обычно после таких клятв все так и норовят соврать или ещё какую пакость устроить.
Человек слаб… Ладно, какие вы напланировали планы, стратеги, пока я строевыми упражнениями, шагистикой пробавлялся?
Купаться и спать. Пункт ноль, по умолчанию.
А потом? Пункты первый и далее по списку…
Потом будет потом.
Потом мы летим домой, – устало сказала Эли.
К кому? – поинтересовался Эмберг.
Ах да, извини… – спохватился Такеши Ошима. – Мы тут экспедицию организовали. Наладили контакт с другими Избранными. Коммуникацию с ними оказалось нелишне возобновить, пока ты… э-э, отправился терактами пробавляться, а вместо этого вернулся пацифистом полным. И что ещё важнее, Эли нащупала, как выйти на опосредованный, без соприкосновений, контакт с Я-Мы.
Ну что ж, пора дары пиэкстсрититу принимать и обещанную вечную жизнь на себя примерять… прессером побыл уже, хватит.
Что?
Меня прельщает карьера тройного агента… или четверного? Слушай, Так, а бывают четверные и больше? Тет-ра… грамматоны, ха. Ты не думал, как у них память не за-далбывается отличать, кого из работодателей какой именно дезой пичкать?
На самом деле агент, служащий не только в «родной» конторе, но и ЕЩЁ У КОГО-ТО, работает исключительно на себя. Бескорыстные идеалисты пашут за символическое жалованье исключительно полюшко, выделенное командирами.
Во! Это про меня. Я бескорыстный, идеалистичный пацифист. Нот воо! Мэйк лав![6]Хомо хомини деус эст![7]Что это с тобой, милый?!
Истерика. Докатился, на поклон к врагам рода человеческого спешу…
Враг врагу рознь.
Авэ, Цезарь, моритури те салютант… То бишь: Эй, главный бородач на трибуне, идущие на смерть приветствуют тебя. Когда стартуем, неразлучные мои? Сдаётся мне – валандаться не надо бы. Не ровён час… вдруг рокировка, то, сё, и наше законное поле займут фигуры королевской важности. Вышибай потом эту ферзятину за пределы собственного участка недвижимости. Моя клетка – моя крепость.
Пункт тринадцатый сноваМИР: КЛОНДАЙК(дата: ноль девятое ноль второго – ноль третье ноль третьего тысяча сто тридцать девятого)
ОНИ
Куда мы попали? – вырвалось у Макса, когда они выбрались из яхты наружу. – Мне кажется, или где?
Или. Тебе не кажется. Не крестишься же…
Ни фига се! Это же порт Клондайк!
Почему нет? Враг-то общий. – Эллен ободряюще похлопала его по плечу. – Любой союзник не лишний. Даже…
ОПЯТЬ. Вот блин. Наше человечество испытывает желание объединиться, только когда внешний враг… Нет чтобы всем миром потолковать, взаимопонять… Общие интересы на войне замыкаются. Может, мы действительно милитаристские маньяки и думаем о войне круглосуточно, зациклены? Такого мнения о нас люди иных рас. Не зря?
Мы – много чего думают. И Я тоже. Но сейчас главное, что по этому поводу думаешь… ТЫ.
Я?
Ты.
Они словно бы переместились на несколько сот лет назад, в прошлое, в эпоху великих астрографических открытий. Эру великих начинаний. Ну и, куда денешься, великих войн… То была не первая волна космической экспансии землян, но – масштабнейшая. Мультипроходы сплетали планеты в новообразованную СЕТЬ МИРОВ. В те десятилетия повсюду царила подобная кипучая деятельность.
Сейчас клондайкский порт невозможно было узнать. Былые запустение и разруха сменились лихорадочной активностью. Везде сновали роботы, деловито кружили флай-еры, погрузчики, словно рабочие муравьи, развозили груз по норкам отремонтированных складов. Повсюду велись строительные работы. Умирающий мир в считанные недели ожил и на глазах превращался в настоящий индустриальный рай.
– Что это с ними случилось? – прошептал Макс. Он растерянно скользил взглядом по окрестным индастриал-пейзажам и не мог понять, ЧТО произошло с секторами? Яма смертельно заболела?! У неё появилось противоестественное желание – не только духом святым жить, но ВО ПЛОТИ существовать?..
