Даже теперь, когда так много времени прошло, так много прервалось жизней, Чань хранил Анжелику в своем сердце, но, увы, только как куклу, как мечту. Чему служило это стремление? Заслуживала ли его жизнь продолжения? Наказал ли он мерзких людей? Конечно, да. Сделал ли он это, пребывая в своей собственной сети порока? Этого нельзя было отрицать. Кто пощадит привыкшую воровать кур лисицу за то, что она также ловит и крыс?
Это была риторика и жалость к себе. Чань снова посмотрел на Фойзона – на свое пустое прошлое – и увидел проблеск того, что он мог потерять теперь.
Она не была красивой, такой как Анжелика. Она не была добра. Она, без сомнения, если бы не проклятая стеклянная книга, оставалась бы неискушенной жеманницей. Мисс Темпл была совершенно испорченным человеком из того класса, который он презирал. Если быть честным с самим собой, он не был уверен, что смог бы вынести целый день с ней. Чань не знал, жива ли она.
Но он вспомнил о том, как брел, неся ее на руках через ледяной прибой. О ее храбрости в Парчфельдте. О том, как Селеста вывела их из Рааксфала, как приняла свою судьбу. Не считаясь с его инстинктами и против всякой логики, эти мысли разворачивались, как липкие крылья бабочки, только что появившейся из кокона. Кардинал чувствовал смятение в душе. Ну что за нелепость! Он мог бы подавить эти мысли – вполне мог, но знал, что обречен на смерть. У Чаня не было выбора. Он закрыл глаза и отдался воле событий.
Роберт Вандаарифф кашлянул, колеса экипажа заскрипели по гравию.
– О чем задумались, кардинал?
– Как лучше убить вас.
– Я думаю, нет. Нет, ваши мысли были далеко.
– Почему это вас интересует?
– Плоть может быть проклята, но в разной степени. Есть тигры и есть овцы. И тигры – хотя редко – встречаются в жизни. Я не сноб, кардинал. Во дворце можно найти столько же овец, сколько и в домах бедняков.
– Значит, вы хотите пересчитать мои полоски? Чтобы меня запомнили?
– Вы предпочли бы, чтобы о вас забыли?
– Я бы предпочел взойти на костер.
Вандаарифф ухмыльнулся.
– Позерство.
– Не все боятся забвения.
– Не каждый испытал его.
– Вы мне скажете, куда мы направляемся? – спросил Чань.
– В Харшморт, – сказал Фойзон. – Вы это знаете.
Он глядел на Чаня и не заметил неодобрительный взгляд хозяина. Хотя, возможно, слуга сознательно нарушил правила, ответив на вопрос кардинала.
Через сетку показался свет фонарей – дорога была перегорожена. Окошко закрылось. Снаружи доносилось ржание лошадей и громкие окрики. Экипаж замедлил ход – военный кордон.
– Вы уезжали, – сказал Чань. – И вернулись уже после его выздоровления от кровавой лихорадки.
– Люди меняются. Смерть его дочери…
– Ему наплевать на дочь.
– Вы неправы. – Фойзон говорил тихо: больше не нужно было перекрикивать стук копыт и шум колес. – Я видел цветы в ее спальне.
– Он стал другим. Его сознание изменилось.
– Он умирает. И вы тоже.
– И вы вместе с нами, грубая обезьяна.
Глаза Фойзона стали холодными.
– Неудачный выбор слов.
– Задел вас, не правда ли? – Кардинал наклонился к Фойзону, насколько позволяла цепь. – Наш мир – другой. Неужели вас так натренировали, что вы забыли об этом?
Окошко снова открылось.
– Мистер Фойзон! – позвал Вандаарифф. – Изменение плана. Выходите вместе с пленником. Позаботьтесь о его безопасности. Парень требует осторожного обращения.
Чань стоял на улице, как пес на поводке у Фойзона. В свете фонаря целый взвод элитных гренадеров ждал приказа. Еще кучка мужчин толпилась у дверцы кареты Вандаариффа, как цыплята, ожидающие, когда им насыплют зерна.
Первым из них – кардинал прищурился, чтобы рассмотреть получше, – был министр Тайного Совета, лорд Аксвит. Чань подумал о жене этого человека, вспомнив, как ее выворачивало наизнанку от синего стекла. Еще одна марионетка, сошедшая в могилу. Знал ли вообще об этом лорд Аксвит? Лицо министра Тайного Совета в свете фонаря было пепельным, напоминая кожу свиньи на бойне, уже начавшей потихоньку гнить. Рядом с Аксвитом стоял Мэтью Харкорт, больной и бледный. Чаню не было жалко ни того, ни другого. Идиоты, наивно передавшие свою власть Роберту Вандаариффу, надеясь, что он решит их проблемы. Прежний Роберт Вандаарифф, возможно, и сделал бы это, но человеку в бронированной карете не было дела ни до чего, кроме собственных мрачных мечтаний.
Полковник гренадеров в парадном, сверкающем позолотой мундире подошел к карете, видимо, его подозвали. Аксвит отступил в сторону, чтобы полковник мог просунуть голову в окошко. Чаню стало интересно, сможет ли полковник вынуть свою голову или, как в детской сказке про змея в пещере, оторвет ее.
Фойзон поднял лицо к небу, принюхиваясь.
– Ветер поменял направление, – сказал он, полагая, что у Чаня есть обоняние. – Кто знает, где остановится пламя?
– Пожар такой сильный?
Фойзон подергал за цепь – это был сигнал, чтобы Чань повернулся. Консультации закончились, и полковник зашагал по направлению к ним. Это был сильный мужчина с ястребиным носом и зализанными черными волосами.
– Полковник Бронк, – тихо сказал Фойзон.
Бронк с неудовольствием разглядывал их: Фойзона в изысканной одежде, с азиатскими чертами лица, кардинала со шрамами и в епископском облачении.
– Чань, так ведь? Лорд Вандаарифф говорит, вы будете нам помогать.
Все трое обернулись на звук закрывшейся дверцы кареты, запечатавшей Вандаариффа в надежном убежище. Люди лорда Аксвита, кроме Харкорта, который исчез из поля зрения, расположились кружком вокруг нескольких больших карт, расстеленных на мостовой.
– Мне нужно найти одного человека, – продолжил Бронк. – Миссис Маделин Крафт.
– Почему? – спросил Чань.
– Не ваше дело. Говорите то, что знаете.
Кардинал сухо улыбнулся.
– Она в Старом Дворце или там, куда ее поместили придворные. Стала идиоткой. Это сделала книга из синего стекла.
– Была идиоткой. – Бронк никак не отреагировал на упоминание синего стекла. – Теперь дама исцелена.
– Этого не может быть!
– Вот именно.
Бронк был серьезен. И то, что, по мнению Чаня, Вандаарифф так рьяно искал эту женщину, давало ясно понять, что исцеление не было делом его рук.
– Обыскали то, что осталось от Старого Дворца после пожара, – продолжил Бронк. – Она скрылась вместе со своим служащим. Он африканец. Куда он мог ее увести? Куда бы она убежала?
Чань взглянул на Фойзона.
– Разве у вашего хозяина есть время на поиски? Если пожар так силен, как вы говорите…
