Танец закончился, и все стали уговаривать Джуно сыграть на аккордеоне.
Она пошла в дом, нашла подходящий инструмент в отцовской коллекции и возле кухни встретила Джея, который относил грязную посуду. «Веди себя нормально, – напомнила она себе, – ты ведь взрослая, зрелая, доброжелательная личность».
– Брось это, не возись. Я сама потом уберу, – сказала она.
– Прости, – сказал Джей.
– За что?
– Можно один вопрос? Это был Джон? В прошлую пятницу?
Надежда зашевелилась в сердце у Джуно. Он интересуется Джоном. Значит, есть шанс – пусть малюсенький, – что он ревнует. Опасный момент. Надо вести себя разумно. По-дружески. Но дать ему понять, что Джон больше не является частью ее жизни.
– Мы встретились в баре, – она хотела добавить: «Я пришла только потому, что думала – это ты меня пригласил», но не стала. – Немного выпили, поговорили и разошлись. Такое бывает сплошь и рядом между людьми.
– Мне не надо было рассказывать тебе всю эту чепуху прошлой ночью.
– Тогда почему же ты рассказал?
– Я подумал, может быть… Впрочем, нет… Из-за окна раздавались призывные крики:
«Джуууно!» Джуно не обращала внимания.
– Джуно, – наконец он нашел слова. – Ты такая щедрая. Ты никому не можешь сказать «нет». Ты готова с людьми делиться всем: деньгами, временем, сердцем, сигаретами. Ты вправе ждать того же от людей.
Крики усилились.
– Слышишь, как они тебя зовут – они тебя любят. Ты нужна им. Посмотри на своих родителей – вы так привязаны друг к другу. У меня никогда не было ничего подобного. Я даже такси ни разу в жизни ни с кем не разделил. Ты открыта и бесстрашна, а я осмотрителен, как черт.
Джуно переваривала новую информацию.
– Так почему же ты рассказал мне?
– Мне хотелось чем-нибудь поделиться с тобой, – он посмотрел вверх. – Вообще-то мой принцип – все или ничего. Я вообразил себе, вдруг это будет моя жизнь.
Сердце Джуно замерло, а потом заработало, как турбина.
– Дурацкая идея, правда? – он грустно улыбнулся. – Путаюсь у тебя под ногами. Мешаю жить. Наверное, ты еще больше ненавидишь меня теперь.
– Ненавижу тебя? – она ужаснулась. – Да с чего ты взял?
Он сказал, что хотел бы разделить с ней жизнь, или ей послышалось?
– Ты игнорировала меня с того самого дня, когда я наорал на тебя из-за собачьей еды.
– Я не игнорировала тебя! – возразила она.
– Ну, хорошо, ты не всегда игнорировала. Иногда ты ссорилась со мной.
Как он ее охарактеризовал? Бесстрашная? Ну что ж, бесстрашная так бесстрашная.
– Ну да, я игнорировала тебя. Настолько, что даже проигнорировала твое требование не влюбляться в тебя.
Она даже вздрогнула от собственной смелости. Вот это заявление! Прозрачное, как нижнее белье Трионы.
– Что? – он с подозрением взглянул на нее.
Кажется, Джуно опять сделала ложный шаг. Зашла слишком далеко. Фактически она только что призналась Джею в любви. А он, наверное, под словами «поделиться своей жизнью» разумел просто-напросто «поделиться историей своей жизни».
Невесть откуда взялся голый Хорс, сорвал листик с чайного деревца и прикрылся им. Свободной рукой он схватил Джуно и потащил за собой:
– Ну можно ли быть такой домоседкой! Меня послали за тобой! Чур, я на барабане!
Она успела бросить Джею на ходу, не надеясь, впрочем, что он откликнется на ее призыв:
– Выходи, немного попоем!
Как только Джуно коснулась клавишей аккордеона, нервы начали успокаиваться. Хором они прохрипели, провизжали, проорали и простучали хиты восьмидесятых.
Эльза с Элли сняли лифчики и легли на траву.
– Я уже и забыла, как хорошо Джуно поет, – вздохнула Эльза. – В колледже она часто это делала.
– Ей нужно больше петь на своих выступлениях, – Элли слушала дуэт Джуно и Джеза. – Сейчас она использует аккордеон, в основном, для подстраховки.
После этого начался концерт по заявкам. У Джуно был большой репертуар. Она начала сочинять еще в ранней юности, и часто, приезжая домой, засиживалась допоздна, пытаясь положенным на музыку юмором залечить душевную рану. Много было песен по случаю, шуточных песен про друзей и знакомых. У каждого из его гостей была своя любимая, и Джуно пела, в душе радуясь, что Джей не последовал ее приглашению и остался в доме.
– Теперь моя очередь! Давай, мою любимую, – потребовала Одетта.
Джей вышел из дома, не замеченный Джуно, с большим кофейником в руках. Он поставил его на стол и стал слушать. Сначала ему показалось, что это баллада о любви, такой нежной была мелодия, потом он разобрал слова, и волосы встали дыбом у него на голове.
Закончив петь, Джуно оглянулась и увидела спину Джея, который быстро шел от стола к дому.
– О, черт подери! – только и могла она сказать. В песне шла речь об одной легкомысленной мамаше, которая по рассеянности забыла свою дочку в троллейбусе, и та выросла тарзаном в юбке и промышляла разбоем в супермаркетах. Это был плод дурацкой фантазии, которая пришла ей в голову еще в университете. Конечно, Джей подумал, что она решила поиздеваться над ним.
Она бросилась в дом, но Джей исчез.
– Джу! – раздался голос за спиной у Джуно.
– Лидия!
Последовали радостные объятия и поцелуи. Оказавшись рядом с подругой, Джуно почувствовала, что должна рассказать ей про Джея, облегчить душу. И слезы уже готовы были брызнуть из глаз! Как Лидия вовремя появилась – словно почувствовала, что ей нужна поддержка.
– Я ненавижу его! – прошипела Лидия и сама разразилась громкими рыданиями. – Я не хочу, чтобы он оставался на ланч. Прогони его!
– Кого? – Джуно проглотила не успевшие пролиться слезы.
– Бруно! Кого же еще? – подруга драматически закатила голубые глаза. – Я не возражаю, если Вилл останется, пусть его, ради бога, но Бруно ты должна прогнать. Пусть убирается. Скажи ему, что ты не желаешь его видеть, ну пожалуйста, Джууу… Я не могу находиться в одном помещении с ним!
Джуно смеялась, всхлипывала, шмыгала носом и снова смеялась.
– О, Джууу… Ты такая хорошая. Ты плачешь из-за меня, – Лидия снова обняла ее. – Ты меня так любишь. Я тоже тебя люблю. Я знала, что ты меня поймешь. Ты всегда на моей стороне.
– Где он? – Джуно не была уверена, что справится с поставленной задачей – прогнать Бруно без всякой причины. Она ненавидела конфликты.
– Да в машине сидит, где ж ему быть? Я запретила ему выходить.
На Лидии были плетеные сандалии на высоченных, тонких, словно иголки, каблуках, маечка и коротенькие брючки в обтяжку – все алого цвета. Другая на ее месте выглядела бы вульгарно, но на Лидии этот прикид смотрелся словно экспериментальная разработка дома Шанель: безумно смело, но безупречно стильно.
