Скоро, гораздо скорее, чем она ожидала, ей представилась возможность применить свои правила на практике.
Выйдя из ванной, она чуть не споткнулась о Джея, который сидел на лестнице.
«Господи, я еще не готова быть взрослой и открытой, мне нужно сначала выпить и перекурить», – подумала Джуно и сказала:
– Заходи, свободно. Прости, что заставила долго ждать.
– Подожди минутку, Джуно, – он вскочил. – У тебя все в порядке? Ты немного бледновата.
– В полном порядке, – кивнула она, не глядя ему в глаза.
– Это правда?
– Правда, правда.
– Ну и хорошо. Мне нравятся твои друзья – веселый народ.
– Ты им тоже, похоже, понравился.
– Эй, Джуно! – раздался снизу голос Эйвана. – Бери свой аккордеон и присоединяйся к честной компании. Хватит там нежничать вдвоем!
– Прости его, – вздохнула Джуно. – Они все вообразили, что между нами что-то есть. Я пыталась их разубедить, но безуспешно.
– Понятно.
Раздался скрип шин по гравию и приветственный гудок.
– Триона приехала, – сказала Джуно.
– Я думаю, тебе нужно пойти встретить ее, – пожал плечами Джей.
– Да, иду. Я не беременна, – вдруг выпалила Джуно.
Его глаза сверкнули таким гневом, что она отступила.
– Я не верю тебе, – процедил он сквозь зубы. – Ты лжешь.
Он резко повернулся и пошел вниз, бросив на ходу:
– Пойду вынесу еще чесночного масла. Джуно вышла в сад. У нее возникло странное чувство, словно она персонаж, по ошибке попавший в чужую пьесу. Сейчас ей нужен только один партнер – Джей Маллиган. Триона говорила:
– На шоссе все мчатся как сумасшедшие. Я чуть не сбила какого-то чокнутого автостопщика, но, слава богу, обошлось.
Барфли заметил Одетту и толкнул Джуно в бок изо всей мочи:
– Представь меня.
– Одетта, это Барфли. Барфли, это Одетта. Уверяю, ребята, у вас нет ничего общего. Надеюсь, вы не будете скучать.
Джей бросил на Джуно уничижительный взгляд и сделал вид, что поглощен рисовым салатом.
Итак, между ними снова война, с грустью подумала Джуно. Он сумасшедший. Почему же она хочет только одного – долго-долго ехать с ним в машине подальше от галдящих друзей и заняться любовью на заднем сиденье.
Поскольку беременность миновала, Джуно взяла бутылку пива и выпила ее залпом, но не почувствовала ничего, кроме легкой тошноты. Ясно, что за остальными ей сегодня не угнаться. Она стащила у Элли сигарету, не обращая внимания на гневный взгляд Джея.
Припекало все сильнее, народ разделся и старался ухватить как можно больше солнца. Эльза и Элли сидели в бюстгальтерах у стола. Триона, тоненькая, как лезвие, перекрасившая волосы в черный цвет, без платья, в просвечивающем белье из последней коллекции «Фам фаталь» походила на японского мальчика. Мужчины, кроме Джея, избавились от рубашек, а Хорс снял даже кожаные брюки и остался в трусах, в разрезе которых мелькало его мужское достоинство. Одетта все время роняла то вилку, то салфетку и подолгу искала их под столом почему-то рядом с Хорсом.
– Джуно, расслабься, наконец, и скинь к черту платье, – крикнул Эйван.
Джуно вспомнила, что она без трусиков, и решила этого не делать.
– Джуно совершенно права, – Лулу поплотнее закуталась в черное пальто. – Меланома – это вам не шутки, господа.
– Ну, как вы с Джеем, поладили между собой? – зашептала Триона, обращаясь к Джуно.
Джуно прекрасно знала, как заставить Триону переменить тему.
– А ты смотрела «Лондонцев» на этой неделе? Я пропустила пару эпизодов в последней серии.
Слава богу, Триона не пропустила ни одного эпизода за последние двадцать лет и могла говорить о «Лондонцах» часами. Через несколько минут Джуно, Триона и Одетта обсуждали личную жизнь Сандры Фуллер во всех подробностях.
Когда тема была исчерпана, Триона плюхнула себе в тарелку увесистый кусок пирога.
– Нет, ты не представляешь, что за придурки бывают на свете. Я про того автостопщика, которого мы встретили по дороге сюда, – вспоминала она. – У него в руках была табличка с надписью «Белая лошадь». Он бросился нам под колеса. Когда мы затормозили, он размахивал руками, смеялся и говорил, что сбежал, что должен попасть на ланч к большой белой лошади. Полная клиника. Понимаешь, откуда он сбежал, да?
– Как он выглядел? – простонала Джуно, заранее зная ответ.
– Высокий, белокурый. Какой-то взъерошенно-прекрасный, я бы сказала. Кричал, что человечество погибает от равнодушия и эгоизма. Естественно, я не рискнула посадить его в машину. И Барфлику он немножко не понравился.
Джуно подумала, что в таком случае Финлэю повезло: у Барфлика была неискоренимая привычка того, кто ему «немножко не нравился», отправлять в нокаут, а потом уже разбираться в нюансах.
Не отрывая глаз от груди Одетты, Барфлик положил себе кусок миндального торта, залил кетчупом и съел при помощи ножа и вилки. Джуно показалось, что на сарафанчике Одетты расстегнута пара лишних пуговок. Неужели она заигрывает с ним?
Никто, кроме Джуно, не обращал внимания на Джея, который бродил по саду и фотографировал всех подряд. Он заставил Эффи встать на задние лапы и щелкнул ее крупным планом. Джуно подумала: вот, он уже собак фотографирует, а на нее не истратил ни единого кадра.
– Грандиозно, – сказала Триона, вернувшись из туалета и снова принимаясь за еду. Несмотря на хрупкость, она ела, как боксер тяжелого веса. Джуно всегда ей завидовала. – Кстати, а черепаха что делает на кухне? – поинтересовалась Триона.
– Джей привез ее. Он думал, что она заболела. Вот почему он, собственно, здесь и оказался.
– Я же ему сказала, что она не больна, а откладывает яйца, когда он позвонил мне.
– Он звонил тебе насчет Убо?
– Ну да. Вчера днем. Он не мог связаться с тобой, и тогда позвонил мне. Я сказала ему, что для волнения нет причины, что я еду к тебе в субботу на ланч и все расскажу. Он как будто упокоился, мы потом еще поболтали.
– Тогда почему же он привез ее? – Джуно посмотрела на Джея, который на этот раз фотографировал старую яблоню. Отлично, даже деревья кажутся ему более фотогеничными, чем она.
– Думаю, потому же, почему он подстригся, – ответила Триона.
Джуно ужасно хотелось уточнить, что Триона имеет в виду, но та встала из-за стола, потому что затевались танцы и ее позвали.
– Пойдем потанцуем?
– Не могу, у меня нога.
Джей бесшумно двигался среди танцующих, наклонялся, настраивал свет, щелкал, но его, как невидимку, никто не замечал. Джуно впервые осознала степень его мастерства. Ей стало ясно, как ему удавалось фотографировать самых разных людей, будь то снайпер, поджидавший свою жертву, или кинозвезда, отправившаяся за покупками без парика, а они об этом даже не догадывались.
