Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
– Один из моих виибов, я полагаю. Вставай, несчастный глупец, и объясни мне, что ты делаешь в этот час так далеко от кельи?
Сенмут почувствовал, как у него темнеет в глазах. Это не Хапусенеб говорил так спокойно, с тихой угрозой в голосе, а скользкий предатель Менена. Он снова ощутил липкий тошнотворный страх, как в ту ночь, когда прятался за стволом сикомора, и даже вспомнил боль в расцарапанной жесткой древесной корой щеке.
Парнишка поднялся на ноги, прижимая мясо к костлявой груди и глядя на двух могущественных вельмож, чьи кольца зловеще сверкали в лунном свете, а глаза были холодные, жестокие и злые.
– Я знаю, чем он тут занимается, – ответил Сенмут; голос его стал хриплым, голова кружилась. – Он навещал кухни бога, ведь вииб работает от зари до зари, и в брюхе у него всегда пусто.
– Он наверняка все слышал, – произнес Хапусенеб медленно. – Что будем с ним делать, Сенмут?
Мальчишка моргнул, из его горла вырвался сдавленный, нечленораздельный звук, но он не побежал.
Сенмут шагнул к виибу, и ему вдруг так захотелось, чтобы вернулись те солнечные дни, полные надежд, обещаний и грез о могуществе, когда он был ребенком, что у него даже сердце зашлось.
– Это правда, так ведь? – спросил он спокойно. – Ты слышал?
Мальчишка кивнул.
– Что будешь делать?
– Я не знаю, могущественный.
Его голос был хриплым от волнения, но ясные глаза смотрели прямо.
– Какой смельчак! Скажи мне: кому ты служишь?
– Я служу Амону, царю среди богов, и еще я служу фараону.
– А царевичу?
– И ему тоже. Но я не слуга тем, кто носит убийство в сердце.
Маленький подбородок дерзко задрался, но руки, державшие гуся, тряслись.
Хапусенеб со свистом втянул воздух.
– Он подписал свой смертный приговор! Если Тутмос услышит об этом, мы с тобой покойники!
– Я так не думаю, – ответил Сенмут, присаживаясь на корточки и заглядывая в худенькое лицо мальчишки. – Хочешь пойти и рассказать обо всем фараону, вииб?
– Да, но, может быть, фараон и так знает о вашем заговоре, тогда он убьет меня.
– Фараон и впрямь знает о нашем заговоре, ибо это очень старый заговор, и конца ему не видно. Но фараон не позволит нам поступить по-своему, поэтому тебя он не убьет. Можешь мне поверить!
Сенмут встал, все еще в плену воспоминаний о подростке, который пошел и лег в постель, вместо того чтобы колотить в ворота дворца фараона. Только теперь он осознал, как мучила его всю жизнь та ошибка. Теперь он не раздумывал, какое решение принять.
– Хапусенеб, ты прав. Пора покончить со всякими заговорами. Я, должно быть, рехнулся! Пусть все идет как идет, и да будет воля Амона.
Он повернулся к виибу и решительно взял его за руку.
– А мы с тобой, петушок, пойдем сейчас к фараону, и ты сам расскажешь ей обо всем, что слышал.
Хапусенеб не пошевелился, зато мальчишка задохнулся от возмущения:
– Ты отведешь меня к реке и перережешь мне там горло!
– Клянусь именем фараона, живущего вечно, что ты не умрешь, – ответил Сенмут. – Хапусенеб, спасибо, что выслушал меня. Заря близко, и она ждет гимн. Пропой его с чистой совестью!
Он мрачно рассмеялся и поволок извивающегося мальчишку через лужайку, где тьма уже уступала место белесому предрассветному свету.
Хапусенеб не стал ждать. Он повернулся и поспешно зашагал к собственному входу, над которым возвышалось изображение сурового бога Тутмоса I, египетского мстителя.
– Фараона беспокоить еще рано, – сказал Сенмут мальчишке. – Мы должны подождать, пока верховный жрец воспоет Ра в небе. Пойдем ко мне во дворец, позавтракаем вместе. Чего бы ты хотел поесть? И как твое имя?
– Сменхара, великий. – Он был ошеломлен, сомнения еще мучили его. Сенмут крепко держал его за руку все время, пока они переходили широкую аллею, что вела к царскому причалу, а потом нырнули под деревья, на тропу, которая вывела их к его собственным золоченым воротам.
– Давно ты служишь в храме?
– Два года. Мой брат – мастер мистерий.
– Вот как? А ты кем будешь?
Они миновали стражу и вошли в темный зал. Сенмут повел его направо, через аудиенц-зал в собственную спальню, кликнув по дороге Паере.
Мальчик оглядывался по сторонам, любопытство явно пересилило в нем страх. Он слышал о богатстве царского фаворита и о том, что его власть не знает границ. Он видел Сенмута несколько раз, когда тот входил в храм вместе с фараоном, и оба сияли, словно боги. Им овладели трепет и застенчивость.
– Я не знаю, могущественный управляющий. Я бы хотел когда-нибудь стать верховным жрецом.
– А, так, значит, у тебя тоже есть амбиции!
Сенмут выпустил его руку и отослал Паере за молоком и едой. Потом кивнул на красивое резное кресло кедрового дерева, и мальчик робко примостился на его краешке, наблюдая, как Сенмут снимает парик. Когда в комнату неслышным шагом вошла Та-кха'ет, все еще босая и в ночной сорочке, она застала своего повелителя погруженным в разговор с грязным мальчишкой, у которого был такой вид, будто он отродясь не ел досыта. Они набивали рты кусками свежеиспеченного хлеба и гусятины, весело болтая без умолку.
Хатшепсут приняла их через час. Она была уже одета и готовилась идти в храм, но любезно села и с улыбкой выслушала все, что рассказал ей заикающийся и краснеющий мальчишка. Он не хотел неприятностей для главного управляющего, человека, который накормил его и говорил с ним по-доброму, с пониманием; но Сенмут хмурился и грубо толкал его в спину, шепча, чтобы он выполнял свой долг. Мальчишка бросился фараону в ноги и выложил все, не осмеливаясь поднять глаза на высокую грациозную женщину, чей золотой шлем украшали кобра и гриф.
Когда он кончил, улыбка сошла с лица Хатшепсут. Она велела мальчишке встать, а сама, глядя через его голову, поймала взгляд Сенмута, с ее губ готов был сорваться вопрос. Он кивнул, и она снова взглянула на маленького вииба.
– Сменхара, ты поступил хорошо, – сказала она. – Мы рады, что ты оказался верным слугой, доверяющим своему правителю. Я сама во всем разберусь, ибо обвинения, которые ты предъявил, очень серьезны, а пока я хочу, чтобы ты обещал, что ни с кем не станешь говорить об услышанном. В свое время я накажу виновных и сделаю это по-своему. Мальчик прошептал:
– Да, ваше величество.
– А пока я должна придумать, как мне наградить тебя. Хочешь нести со мной благовония сегодня утром и мы вместе поклонимся богу?
Он уставился на нее широко раскрытыми глазами, его лицо просияло, и Хатшепсут отослала его дожидаться ее снаружи. Когда они с Сенмутом остались одни, она набросилась на него:
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
