— Это исполнители грязных делишек для своих хозяев, — утверждала она. — Что касается самого короля, то он дорого заплатит за свою слепоту. Он не видит ни своих истинных союзников, ни пределов собственных сил. Войну против Англии он не выиграет, зато Фридрих Второй тем временем усилится. Франция ревнует к силе России на востоке и при этом боится задеть Высокую Порту, разлагающуюся империю. Однажды Фридрих окажется на берегах Рейна, но Людовик этого уже не увидит.
— После меня хоть потоп! — воскликнул по-французски герцог Гессен-Кассельский.
Все рассмеялись.
— Досадно то, — продолжил герцог, — что тогда Фридрих и нас проглотит.
После ужина принцесса Анхальт-Цербстская спросила Себастьяна о его изысканиях.
— Как-то вечером в Версале, — сказала она, — вы раскрыли госпоже де Помпадур в присутствии кардинала де Берни, что можете абстрагироваться от собственного тела.
Себастьян насторожился: как раз за это она и баронесса Вестерхоф упрекали его во время их последней парижской встречи. Зачем же она ворошит старое? Да еще и на публике? Он попытался угадать это по выражению лица принцессы, потом перевел взгляд на баронессу.
Все прислушались к их разговору.
— Совершенно верно, мадам.
— Значит, вы думаете, что душа может освободиться от тела?
— Я так полагаю, мадам.
— И вы полагаете, что души умерших также незримо витают меж нами?
Он вспомнил видение сестрицы Элспет Партридж в Лондоне и Бабадагской прорицательницы в Констанце.
— Я в этом убежден.
— Считаете ли вы, что это можно доказать и тем, кто в это не верит?
Они обе бросают ему вызов?
— Можно, мадам.
— Но как?
Досада подхлестнула Себастьяна, но он сдержался.
— Если мы все сядем вокруг стола, держась за руки, и призовем одну из этих душ, она появится.
— Прямо здесь? — настаивала принцесса.
На сей раз он понял: вызов брошен публично.
— Где угодно, сударыня.
Принцесса повернулась к герцогу Вильгельму:
— Ваше высочество согласны?
Тот, явно в замешательстве, ответил:
— Мне это кажется рискованным, поскольку мы не знаем, что за душа появится. Хотя, вообще-то, мне любопытно присутствовать при таком опыте.
Были сделаны соответствующие распоряжения: слуги принесли круглый стол и расставили вокруг него стулья, потом, по просьбе Себастьяна, убрали все канделябры, кроме одного, расположенного на отдалении. Гости расселись в полумраке.
— Положим ладони на стол, — сказал Себастьян. — Молча. Потом кто-нибудь из нас попросит одну из душ усопших проявить себя.
Пробило одиннадцать часов.
— Я прошу одну из душ, которую мы знали, проявить себя, — сказала принцесса не слишком уверенным голосом.
Прошло несколько минут. Из-за невыносимого напряжения Себастьян почти задыхался. Он знал, что увидит призрак брата Игнасио.
Но это оказался не он.
Какая-то прозрачная поначалу дымка возникла посреди стола.
Герцог Вильгельм чуть не вскрикнул.
Напряжение жгло Себастьяна.
Дымка уплотнялась. Очертания становились четче. Появилось немолодое женское лицо, обозначилась фигура. Видение двинулось к принцессе. Мертвая обвиняющим жестом простерла свой перст к живой. Все видели капающую с него кровь.
Принцесса взвизгнула.
Потом, опустив палец, привидение обернулось к Себастьяну. Он застыл.
— Что? — крикнул он. — Что?
Пламя, нестерпимое пламя взметнулось посреди стола и ослепило присутствующих.
Все закричали. Даже слуги у дверей переполошились.
— Свечей! — приказал герцог Вильгельм.
В гостиную вернулся яркий свет. Призрак исчез. Потрясенные гости не находили себе места, бесцельно блуждая по комнате, бессильно опустив руки, не в состоянии говорить.
— Смотрите! — воскликнул вдруг герцог Гольштейн-Готторпский, показывая что-то на столе, прямо перед тем местом, где сидела принцесса.
Красное пятно.
— Кровь, — сказал герцог Гольштейн-Тотторпский.
Принцесса потеряла сознание. Баронесса Вестерхоф бросилась к ней на помощь. Прибежал дворецкий с мокрой салфеткой и нюхательной солью.
— И посмотрите еще на это, — сказал Себастьян, показывая на середину стола.
Все склонились над этим местом. Серая краска растрескалась и почернела. Обгорела.
Герцог приказал подать вина и шнапса, чтобы приободрить своих гостей.
— Зачем она бросила мне вызов? — спросил Себастьян у растерянной баронессы.
— Это был не вызов, а проверка, — еле смогла выговорить она.
Баронесса оперлась о руку Себастьяна, впервые прикоснувшись к нему. В ее глазах стояли слезы.
— Но что это было за пламя? О… это пламя! — простонала она.
— Не знаю.
— Будущее… — пробормотала она, — будущее Святой Руси… О Боже!
