Лично из меня рвалось на волю столько антагонизма, что я мог бы горланить десять минут без передышки. Однако я же теперь новый, улучшенный Гаррет.
— Вот так, значит, вы относитесь к людям.
Надо же мне было сказать хоть что-то.
Он явно имел что ответить. Но промолчал.
Да и я совершенно точно знал, что он бы мне сказал. Что дает людям то, что те заслуживают.
Вот в этом мы с ним и расходились. Я заботился о конкретных, отдельно взятых людях. Он заботился об обществе. Он бы, не задумываясь, сбросил в колодец любого, если бы это помогло строить лучший мир для тех, кто останется.
Краем глаза я уловил какое-то движение. Я резко повернулся, но не увидел ничего.
— Я буду следить, — пообещал Релвей.
— Я не допущу, чтобы это мне мешало.
Плоскомордый, старавшийся казаться как можно незаметнее в дверях, должно быть, лучше моего видел то, что мне показалось. Он издал испуганный возглас и посторонился, выпуская Релвея на улицу.
— Плоскомордый, — пробормотал я. — Должно быть, это какое-то особенно паршивое твое воспоминание.
Мне трудно представить себе, чтобы такой крутой тип, как он, испугался того, что — как прекрасно знал и он — находится у него в голове.
92
Похоже, Дин каким-то образом узнал, что я иду. Ужин ждал меня. Паленая устроила мне место в комнате Покойника. Пиво было превосходным и по качеству, и по количеству. Одно огорчало: Дин приготовил тушеную капусту.
Я не большой любитель тушеной капусты. Хотя сырые кочерыжки иногда люблю.
Сегодняшнюю попытку Джона Растяжки можно расценить как контрольную проверку. Эту часть нашей работы мы выполнили полностью. Они не нашли ни одного жука. Несколько живых куколок и личинок в количестве, недостаточном для того, чтобы представлять собой какую-либо угрозу. И ни одной кладки.
— Ни одной?
Судя по всему, дракон обладает способностью защищать себя от не окончательно развившихся организмов. Крысы Джона Растяжки обнаружили своих призрачных двойников, которые занимались тем же, чем они. Только не использовали личинок в пищу.
— Крысы-призраки? Которые к тому же не едят? Ты уверен?
Они не имели запаха.
Да, для крыс это существенно.
Мисс Пенни сегодня вновь оказала нам неоценимую помощь. Она раздобыла довольно много информации о предыдущих пробуждениях.
— Эта маленькая ведьма, похоже, способна очаровать любого, чтобы попасть куда угодно, — заметил я довольно угрюмо, поскольку считал это своей специальностью. — Она что, нашла показания очевидцев? Или узнала, что стало с драконами, после того как те вырвались из плена?
Не очевидцев, конечно. Но многое о тех местах, где происходили пробуждения драконов. И о том, что происходило после этого.
Я заставил себя доесть капусту. Вкуса ее я не ощущал. Но, несомненно, он остался во рту, так что ощутить его мне еще предстояло.
По причине строгой цензуры любой исходящей из Венагеты информации наши познания о ней очень ограничены. Но Пенни удалось узнать, что тамошние города схожи с Оутмен-Хай и Флориссантом. Все четыре города расположены на берегах широких, спокойных рек, и почва там илистая на основании из известняков. Каждый сдвиг обнажал богатые рудные залежи. Серебро — как в последнем по времени инциденте в Венагете. Железо, которое до сих пор добывают в Оутмен-Хай, хотя там имеются также жилы серебра, меди и свинца. Флориссант богат свинцом, а также серебром. Первый венагетский сдвиг, возможно, вынес на поверхность медь, серебро и золото.
— С учетом всего этого, может, они устроили Великий Сдвиг умышленно? — Умею ведь все-таки вставлять порой уместные реплики.
Старые Кости замкнулся. Я ел капусту и честно попытался улыбнуться, когда пришел с кухни Дин узнать, как у меня дела.
С учетом того, что мы знаем про драконов и клады, это не исключено.
Закрой глаза. Мне нужно поработать недолго с твоим мозгом. И чтобы он не отвлекался при этом на внешние визуальные раздражители.
Старые Кости не оставил мне ни единого шанса протестовать.
Мои глаза закрылись, хотел я этого или нет. В голове моей сложилась до ужаса детальная трехмерная картина пространства под «Миром». Не знаю, как мне удалось усвоить ее. Что до Покойника, ему потребовались все его сознания, чтобы собрать ее воедино. Он построил ее из всего, что ему удалось выудить из Джона Растяжки. Как выяснилось, выудить удалось на удивление много.
Пока что это не более чем догадки. Крысы плохо оценивают время, расстояние и очертания. Зато лучше нашего распознают температуру, вкус и запах. Особенно запах. Я не смог собрать всего этого у себя в голове, поскольку все ресурсы всех моих умов ушли на то, чтобы перевести нервные импульсы крыс в данные, способные быть усвоенными человеческим сознанием.
Пришлось поверить ему на слово.
Я построил картину, но не могу воспользоваться ею. Где дракон?
Моя голова наполнилась трехмерной чернильной кляксой, растекающейся на оранжевом фоне. Не понимая как, я все-таки сообразил, что это фрагмент чего-то более крупного. Это было все, что Джону Растяжке удалось увидеть под «Миром».
Все это происходит в отложениях ила. Отложения покоятся на известняке, который залегает в этом месте гораздо глубже, чем под районом пивоварен. Дракон, должно быть, находится в одной из пустот под илом.
— Ты меня запутал, Старые Кости. Возможно, ты даже сам запутался.
Сарказм — это признак…
— Признак раздражения теми, кто не хочет признавать, что сам не знает, о чем говорит.
Как тебе угодно. Можешь пойти и поиграть по своему плану. А когда вернешься, разработаем новую стратегию.
Похоже, его раздражало то, что мне так и не удалось внятно изложить хоть кому-нибудь теорию дракона.
Вот было бы интересно порыться как-нибудь в старых записях и посмотреть, не замешаны ли логхиры каким-нибудь образом в сдвигах древних времен?
Паленая нагнала меня в прихожей, когда я облачался в мою новую бобровую шубу с царского плеча.
— Вы снова уходите? На ночь глядя?
— Нужно сделать кое-что в «Мире». Когда там никого не будет.
— Правда?
— Да. А что?
— Я надеялась спросить у вас кое-что. Я могла бы пойти с вами.
— Мне нужно проделать это в одиночку. Может, завтра вечером поговорим. — Я отворил дверь и вышел.
Дверь сердито захлопнулась у меня за спиной.
Старые Кости воздержался от подсказок. Я решил, что это связано с бухгалтерией. Паленая без особой охоты, но продолжала ею заниматься.
