Книга Княжна Тараканова - Фаина Гримберг

Таинственная самозванка, соперница великой Екатерины, возникшая ниоткуда и ушедшая в никуда… Елизавета, Бетти, Алина, княжна Тараканова… Кто она была? На этот вопрос никто не может дать ответ. Проще ответить на другой вопрос: откуда мы можем почерпнуть сведения об этой женщине? Бумаги самозванки, привезенные вместе с ней в Россию, а также протоколы допросов, ведшихся в Петропавловской крепости, находятся в РГАДА (Ф. 6. Oп. 1. Ед. хр. 531, 532, 533. Ф. 149. Oп. 1. Ед. хр. 80), опубл.: СбРИО. Т. 1. С. 169–196. На сегодняшний день единственной серьезной работой о таинственной самозванке является переведенная с польского В. Петручиком и изданная в Москве в 1908 году монография Е. Лунинского «Княжна Тараканова». Вот что пишет польский историк об использованных им источниках:

«Значительной помощью и капитальным пособием оказались письма ксендза Глембоцкого, написанные с уменьем Paska из Рима к примасу кс. Подосскому. Они представляют собственность библиотеки гр. Баворовских в Львове. Не вспомнил я о старинных документах из хранилища кн. Чарторыйских в Кракове, а там были даже общеизвестные и широко использованные сведения из тайного государственного архива и дворца в Вене. Быть может, недостаточно я сказал о Несвиже. Это правда, но не по нашей вине. В этом случае утешением было издание писем князя Карла Радзивилла в переработке Казимира Валишевского и материалы Янковского, найденные в Верках. Наконец, приходилось разбираться в массе разных редких русских изданий, в литературе памятников и дееописаний, которых по большей части нет на наших полках».

Многочисленные сообщения о самозванке периодически появлялись в различных русских и зарубежных изданиях. Андрей Печерский (П. И. Мельников) отмечает волну интереса к истории таинственной женщины, возникшую в либеральный период правления Александра II, проведшего ряд реформ, приблизивших Российскую империю к европейским государственным стандартам. Первой ласточкой, что называется, оказалась, появившаяся в 1863 г. в Петербурге, на художественной выставке Академии Художеств, картина молодого живописца польского происхождения, Николая Флавицкого, «Княжна Тараканова». Это полотно прожившего недолго художника пользовалось в русской культуре чрезвычайной популярностью и много раз репродуцировалось. Мало кому в России не знакома припавшая к стене измученная красавица, тщетно пытающаяся спастись от наводнения. В сущности, Флавицкий изобразил один из вариантов легенды о самозванке, согласно которому она погибла во время одного из петербургских наводнений. В 1883 г. выходит роман Г. П. Данилевского «Княжна Тараканова», трактующий образ самозванки как несчастной заблудшей души. Роман пользуется популярностью и до сих пор. В русской культурной традиции самозванка, которую в России назвали «княжной Таракановой», обычно выступала в качестве символа свободной личности, попранной, сломленной и погубленной самодержавной властью. С достаточной точностью определил эту особенность русской культуры тот же Лунинский:

«Россия была классической страной самозванцев. Они вырастали в ней во времена важнейших жизненных переломов, как робкие, неясные, не могущие проявиться требования широких слоев общества, ожидающих другого завтрашнего и послезавтрашнего дня.

Авантюристы без определенных планов, без ясно поставленного желания и мысли, часто жалкие отбросы, ошеломленные и отуманенные минутой успеха, поистине кровавым метеором пролетали над могущественной империей, потрясая ею на скрепах, пробуждая дикие страсти и дразня дремлющие еще инстинкты. И всегда они находят надежную симпатию, надежные стихийные движения, идущие по их следам не ради общности цели, а для того, чтобы вылить нагроможденное в душе недовольство существующим порядком вещей, недовольство, не заключенное, наконец, в какие-либо ясно очерченные формы, не имеющее намеченного пути к переменам. Эти руководители, как пробужденные богатыри из сказок тысячи и одной ночи, иногда имеющие на себе клеймо бродяг, – были только пустой формой, символом, покрывающим действительную сущность, стремление к новой жизни, желание переворота, перемены положения, общим стремлением огромной безымянной массы».

Но специфика самозванки, известной в России под именем «княжны Таракановой», заключается в том, что она принадлежала в равной степени и польской, и русской, и, собственно, европейской истории. В сущности, она была типичным, что называется, представителем европейского общества XVIII столетия; она представляла собой классический тип европейской авантюристки. Впрочем, вернее было бы сказать: авантюриста, потому что женщины на данном сомнительном поприще подвизались не так часто!.. Перед нами проходят пестрой чередой звезды авантюризма: шевалье Шарль д’Эон де Бомон, Джакомо Казанова, Джузеппе Бальзамо, он же – граф Калиостро, братья Занновичи, граф Андре Тотт… Многие самозванцы выдают себя за особ высокого происхождения: те же братья Занновичи, Иосиф Абанаси, девицы Клод и Элизабет Виндквист и др.

Нельзя не упомянуть о двух беллетризованных работах, достаточно подробных. Это изданная в Санкт-Петербурге в 1868 г. работа Андрея Печерского (П. И. Мельникова) «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская» и вышедший в 1993 г. роман-хроника Н. Молевой «Ее называли княжна Тараканова». Цель Андрея Печерского: дискредитация образа самозванки, романтизированного на картине Флавицкого. Однако он зачастую сбивается на тон романтический и сентиментальный. Работа Н. Молевой содержит ряд интересных моментов, хотя с версией самозванки – дочери императрицы Елизаветы и вельможи Ивана Шувалова – трудно согласиться…