обратился к сотруднице. – Если жизнь дорога, поднимайся наверх сразу после нас. Скоро всё здесь взлетит к чертям.
Женщина испуганно кивнула.
Моралес выбежала из-за угла с каталкой, на которую погрузила троих узников лаборатории и помчалась к лифту вслед за Фостером. Итан заметил их и велел Шону открывать лифт. Моралес залетела внутрь вместе с каталкой и Фостер, перехватив поудобнее Джейн, нажал кнопку вверх.
Когда Рей вышел из лифта, верхний этаж был уже зачищен. Все рванули к грузовику. Пайн за руль, Марк – на место рядом, остальные – в кузов. Быстро погрузили освобождённых экстра прямо на пол и уже собирались закрывать двери, когда увидели Рей вертолёт.
– В нас стреляют! – крикнул Пайн.
Моралес переключила режим на своем железном запястье и выпустила самонаводящийся снаряд, который подбил ракету в небе над бункером. Токсик бросила Джонсону гранатомет и тот выстрелил по вертолету. В небе полыхнула огненная вспышка и от звука взрыва заложило уши.
Киборги запрыгнули внутрь, Джонсон быстро закрыл кузов. Грузовик рванул с места, понимая колёсами клубы пыли.
Фостер выдохнул с облегчением, сел на железный ящик и крепче прижал к себе Джейн. Она всё не приходила в себя. И дышала едва-едва.
– Грузим всех на самолёт и летим к моему доктору в Прагу, – сказал Мрак по связи. – Он единственный известный мне специалист по экстра, который не работает на трижды проклятое ведомство.
Фостер спорить не стал. Если этот доктор поможет, он будет благодарить его и Марка до конца дней.
Две бессонные ночи провел Фостер рядом Джейн. Говорил с ней, не зная, слышит ли она.
Доктор Новак сказал, что испробовал всё, чтобы помочь Джейн, включая погружение в воду, которого требовал Фостер. Но Джейн никак не приходила в сознание. Её жизненные показатели падали.
Она лежала в вип-палате и хрипло дышала, а Фостер сидел у её кровати. Пищали приборы. За окном уже давно стемнело.
Фостер прижимал к губам тонкую ладошку своей жены и умолял простить его за то, что пришёл слишком поздно.
Прозвучали гулкие раскаты грома, за окном сверкнула молния. Капли воды забарабанили по широкому подоконнику, застучали по стеклу. Рею в голову пришла шальная, безумная мысль. Он открыл окно настежь. Отключил датчики, прикрепленные к рукам и голове Джейн, поднял её на руки и вместе с ней сел на подоконник, подставляя сначала лицо Джейн, а потом и всё тело каплям дождя.
Тонкая больничная одежда быстро промокла. Джейн всё лежала неподвижно, а Фостер держал её крепко, целовал холодную кожу и умолял очнуться. Вдруг тело Джейн дернулось.
Фостер отстранился, заглянул в лицо жены. Ее глаза резко открылись и вспыхнули синим, ярко, как никогда до этого. Лицо Джейн стало прозрачным и в следующий миг на колени Фостера упала промокшая больничная одежда. Джейн растаяла.
Фостер ждал, что она вернётся, как раньше. Прозрачной фигурой, сотканной из воды. А потом вновь обретет плотность.
Он промок насквозь, но продолжал сидеть на подоконнике без движения и ждать. Дождь стал стихать, а потом и вовсе прекратился. Солнце медленно встало над крышами. Джейн не появилась.
Время для Рея остановилось. Он наблюдал за воробьями, которые прыгали по подоконнику, как в замедленной съёмке. Его промокшая одежда успела высохнуть, но Фостер этого не заметил. Он сидел неподвижно, как каменная статуя. Внутри черепной коробки звенящая пустота, а в груди – невообразимый холод.
Утром в палату пришла Алекс и долго пыталась выяснить у Фостера, что именно произошло. Но Рей, кажется, потерял способность говорить.
Тот день почти целиком выпал из памяти Рея. Кажется, он бродил по городу бездумно и бессмысленно, пока вечером его не нашла Моралес и не затащила в паб.
Фостер не помнил, что именно он пил, не ощущал ни вкуса алкоголя, ни опьянения, пока не отключился. Проснулся в доме Марка, где и обосновался весь беглый спецотряд. Рей спал на диване в гостиной в грязной уличной одежде.
Сел, провел рукой по заросшему щетиной лицу. В гостиную спустился Пайн.
– Нужно решить, что делать дальше, командир, – сказал Лео. – Я связался со старшим лейтенантом Лю. Он прикрыл нашу задницу, сказал нас пока никто не ищет. Если вернемся на базу в течение двух суток, никаких последствий не будет.
– Я туда не вернусь, – ответил Фостер.
Он отыскал бар, достал бутылку виски и сделал глоток прямо из горла. Моралес вошла в комнату, села на диван рядом с Реем.
– Я тоже не вернусь, сэр.Я говорила с теми из экстра, кто пришёл в себя. Про лабораторию они ничего не помнят толком. Но все сказали, что перед отправкой в тот бункер их осматривал врач, доктор Аронсон. Думаю, это он выбрал жертв для экспериментов. Я бы с удовольствием с ним побеседовала.
Она взяла из рук Фостера бутылку и сделала несколько глотков.
– Я принёс присягу свой стране, Вооруженным Силам, верил им… – Фостер закрыл глаза. – Я отдал всё, что у меня было армии Северного Блока. Не жалел свой жизни. Служил верой и правдой. Не просил ни почестей, ни наград. Ничего не просил. А они отняли единственное, что было мне дорого в жизни. Как в библии, история про солдата… не помню, как его звали. Он преданно служил царю Давиду, а тот забрал его единственную любимую жену, а солдата убил…
Фостер взъерошил рукой волосы.
