бы он не треснул в его руках.
– А я смотрю, ты боишься не только лошадей. Перестань нервничать. Я не доставлю тебе неудобств. Так и быть, я закончу готовить ужин, а потом соберу вещи и уеду домой.
Я снова повернулась к плите, открыла крышку и помешала капусту. Игорь звучно поставил стакан, и вышел из-за стола. Он подошел ко мне и взял за плечи.
– Лиза, что все-таки произошло, пока меня не было? Дочь у тебя была всегда, но это рьяное желание жить с ней появилось только сейчас.
Я закрыла крышку, убавила огонь и обернулась к Игорю.
– Я просто поняла, что чужой для нее человек, а я так не хочу. Это неправильно. Меня так не воспитывали.
– А как же твоя мама? Она отдаст тебе дочь?
– Полина моя дочь, мама не может препятствовать мне жить с ней.
– Ты хочешь оставить свою мать одну? Или она тоже должна переехать сюда?
– Нет, она останется дома. Я буду возить Полину к ней. Иногда.
Харитонов сделал несколько шагов по кухне и снова взял свой стакан с соком.
– Игорь, я не хочу тебя ни к чему принуждать. Если ты считаешь, что детей в твоем доме быть не должно, я не стану настаивать.
– И ты легко уйдешь, перечеркнув два года наших отношений?
– Мне нечего терять.
И я вернулась к своему ужину. Я открыла крышку и попробовала капусту на вкус. Она оказалась готова, и я выключила огонь.
– Я понял ход твоих мыслей, – вдруг насмешливо выпалил Игорь. – Хорошо, я подумаю.
Какой ход мыслей? О чем он?
– Подумаешь над чем?
– Над переездом твоей дочери. Но пока тебе надо к ней привыкнуть. Да и ей к тебе тоже. Бери ее у матери на выходной. Заодно и познакомимся. Посмотрим, что из этого выйдет.
Но когда я взяла Полину к себе в воскресение, Игорь уехал. Снова в командировку. И я поняла, что все-таки он не готов к переменам в своей жизни. Ему не нужна моя дочь и скорее всего рано или поздно мы с ним расстанемся.
Мама неохотно согласилась отдать мне Полину на сутки. Дочь уже не болела, но у нее имелись остаточные явления после перенесенного заболевания, и мама пыталась спекулировать этим обстоятельством. Она без конца твердила, что по ночам Полина кашляет и моему мужчине это может не понравиться. Она не хочет, чтобы появление в доме больного ребенка спровоцировало его неприязнь к девочке. Мне пришлось сказать ей, что Игорь в отъезде, чтобы успокоить ее нервную систему, но и это не помогло.
– Лиза, может тогда тебе остаться дома? Полина будет постоянно ко мне проситься.
– Мама, не переживай. Я найду, чем отвлечь дочь.
Я набрала игрушек и книжек для Полины, и мы поехали к Игорю домой. По дороге я без конца разговаривала с дочерью, пытаясь расположить ее к себе и отринуть у нее всякие мысли о бабушке. Сегодня она принадлежит только мне. И даже хорошо, что нет Игоря. Мне ничто не помешает побыть наедине с дочерью.
Но перед самым сном Полина заговорила о бабушке. Она стала спрашивать, когда мы поедем к ней домой. Бабушка читает ей сказки на ночь, и только так она засыпает.
– Полиночка, сегодня я́ буду читать тебе сказки. Помнишь, я привозила тебе книжку из казачьих станиц? Мы будем читать ее.
– Я хочу, чтобы мне бабушка почитала. Она хорошо читает.
– Я тоже умею читать. Все говорят, у меня хорошая дикция. Тебе понравится.
– А я хочу к бабушке!
Она встала посреди гостиной и топнула ножкой. Поглядывая на меня исподлобья, она как никогда сейчас была похожа на Марка.
– Полина, бабушка далеко и уже легла спать. Давай мы тоже будем ложиться спать.
И вдруг она заревела.
– Я к бабушке хочу! Отвези меня к ней.
Как хорошо, что Игорь этого не слышал. Мне было нелегко в эту минуту сохранять спокойствие, но я стискивала зубы и продолжала улыбаться дочери. Я опустилась на колени около дочери, протерла ее щеки, по которым лились слезы, и сказала:
– Полина, сегодня ты останешься со мной, со своей мамой. А завтра утром мы позвоним бабушке и расскажем ей, какую сказку мы читали, и как нам было вместе весело…
– Я хочу к бабушке!
– Нет, Полина. К бабушке ты поедешь завтра вечером. А днем мы пойдем в парк и будем кататься на каруселях. Ты любишь парк? Помнишь, мы с тобой ходили туда с Машей?
– А Маша там тоже будет? – перестав плакать, но все еще кривя губы, спросила дочь.
– Нет, Маша ходит в детский сад, и не сможет составить нам компанию.
– Тогда я не хочу в парк! – и Полина снова заревела.
Мое терпение было на исходе, и я сама была готова расплакаться.
– А еще я хотела показать тебе детский садик, в который ты будешь ходить. Как взрослая девочка. Ты же взрослая?
– Да.
– А взрослые не плачут.
Я отсела от дочери на диван и стала рассматривать книжки, которые ждали своего часа. Листая страницы, я улыбалась и создавала видимость любопытства. Полина, заметив, что я перестала обращать на нее внимание, перестала реветь, успокоилась и только шмыгала носом, не решаясь подойти и посмотреть, что меня веселит.
– Ой, Полиночка, – захохотала я, – какая забавная книжка, у меня такой в детстве не было. А здесь такая интересная сказка. Я, наверное, пойду к себе в кровать, ее почитаю, а ты собери свои игрушки в тот большой пакет, и, если хочешь, приходи ко мне.
Но не успела я выйти, как дочь подбежала ко мне и вцепилась в мою ногу.
– Не уходи, я боюсь. Можно я пойду с тобой?
– Конечно.
– Ты мне почитаешь?
– Хорошо. Только давай сначала помоемся.
Утром Полина сказала, что бабушка готовит ей кашку, и самая любимая у нее манная. Не приготовлю ли я ей именно эту кашу? Ох, как непредусмотрительна я оказалась. Я забыла спросить у мамы, что ест по утрам дочь, и в доме были какие угодно крупы, но только не манка. Переживая, что Полина снова закатит мне истерику, я стала пробовать предлагать ей другие каши.
Но она встала в позу. Подавай ей манку и все. Я уже собиралась пойти в магазин за манкой, но потом вспомнила о любимых блюдах Марка, и решила предложить одно из них дочери.
– Полина, а может, ты хочешь омлет? Я готовила его твоему папе почти каждое утро. Он его очень любил.
– Ты знаешь моего папу?
Я с трудом поборола смех. Ох,
