Пока отряд быстро загружался, перед нами замелькали дульные вспышки. Командир отряда обвел рукой вокруг, показывая на места, откуда по ним уже стреляли. Мы прилетели вовремя. Отряд был окружен, вьетконговцы сжимали кольцо вокруг воронки. Всего в отряде было восемь ворчунов, не самый большой груз на уровне моря, но достаточно тяжелый для того, чтобы замедлить отход.
– Сейчас я как можно быстрее разгонюсь над этим полем, а затем дерну ручку, чтобы набрать высоту над этой стороной холма.
Я завис в воздухе на секунду, затем резко опустил нос и устремился вперед над полем. Я держал машину на высоте четыре-пять футов, пока мы не разогнались до девяноста узлов. Затем отвел ручку управления назад, и машина взмыла вверх. Поначалу мы очень быстро набирали высоту, используя накопленную энергию от разгона. Однако стоило нам приблизиться к верхнему краю воронки, как вертолет замедлился и пополз по воздуху. Я знал, что именно в этот момент враг начнет стрелять, как делают охотники на уток. Поэтому, когда машина пошла на последней мощности, потеряв всю скорость движения вперед, я резко развернул ее в самой верхней точке набора высоты при помощи педалей и рванул в противоположном направлении. Мой маневр застал всех врасплох, и я услышал возгласы из грузового отсека. Фишер невольно дернулся к управлению, но тут же остановил себя. Через несколько секунд мы уже летели над горным хребтом в направлении пляжа.
– Шикарно! – произнес Фишер.
– Запомни, всегда держись на малой высоте, если есть деревья, двигайся как можно быстрее и никогда не используй один и тот же маршрут дважды.
Я улыбнулся, поскольку повторил слова, которые Лиз сказал мне ровно год назад.
Во время полетов моя жизнь была в моих собственных руках. Когда я возвращался в лагерь, моей судьбой заведовала армия. И армия до сих пор не могла найти приказ о моем увольнении.
– Здесь будет горячо, – начал оперативный офицер, майор Рэймон.
Все пилоты «Старателей» собрались на брифинге. Майор бубнил про планы сражений, радиочастоты, бортовые номера, распределение экипажей и предполагаемые вражеские позиции. Для меня это был белый шум. Моя рука записывала информацию в блокнот, но сознание пребывало в потрясении. Осталось два дня, говорило мне оно. Два гребаных дня, а я лечу в горячую зону.
– Сегодня утром мы сделаем три выгрузки, – произнес майор.
Три шанса. Налетай, торопись. Три, раз-два-три, три боевых вылета на «Хьюи», абсолютно бесплатно. Мешок для трупов в подарок. Стань местным героем. Увековечь свое имя, пока молодой.
– Так, я все вам рассказал. Погнали.
Четверть мили по песку я шел с Фишером. Я постоянно проверял свое снаряжение, как салага. Пистолет, бронежилет, карты, нагрудная броня. А, нагрудная броня в вертолете. Шлем. Храбрость. Где моя храбрость? Ах, да, моя храбрость тоже в вертолете.
– Потерял чего? – спросил Фишер.
Он смотрел, как я хлопаю себя по карманам и снаряжению.
– Нет, все на месте.
– Аж дух захватывает, – сообщил Фишер.
– Ага, еще как захватывает.
Тупой кретин. Я возненавидел Фишера за эту фразу. Дух захватывает? Как в старом добром футбольном матче? Дух захватывает от возможности сдохнуть? Болван. Попробуй мне через несколько месяцев сказать, что у тебя дух захватывает.
Фишер забрался к втулке несущего винта, я проверил корпус вертолета. Когда я распахнул крышку радиостанции возле носа вертолета, ко мне подбежал посыльный и передал:
– Вас вызывают в штабную палатку, сэр.
– Для чего?
– Не знаю, сэр.
– Майор Рэймон приказал мне сообщить вам, что вам нужно в штабную палатку.
– Понял, – я взглянул на Фишера. – Сейчас вернусь.
Фишер кивнул.
Я откинул полог и вошел в оперативную палатку. Рэймона внутри не было.
– Где майор Рэймон? – спросил я сержанта.
– Не знаю, сэр.
– А для чего меня вызывали?
– Кто вас вызывал, сэр?
– Полагаю, Рэймон. Мне только что сообщили, что кто-то меня вызвал сюда, вот я и пришел. Или это розыгрыш?
– Не знаю, сэр. Я ничего про это не слышал.
За моей спиной раздался пронзительный визг турбин. Старатели заводили машины. Я развернулся и ушел. Если не поспешу, то они улетят без меня. Я побежал по песку. В сотне ярдов от меня головной вертолет поднялся в воздух. Какого хера. Я замахал руками.
– Эй, стойте. В моем вертолете один пилот!
Я рванул еще быстрее. Затем весь строй поднялся вверх. Я стоял на песке в полной растерянности, наблюдая за тем, как строй направляется на запад. Со стоянки ко мне подъехал джип, который я до этого не замечал. Водитель остановился прямо возле меня.
– Вас подвезти, сэр?
Это был тот самый посыльный, который передал мне приказ. Все мое снаряжение лежало в джипе. Я забрался внутрь.
– Какого хера происходит? Где майор Рэймон?
– Майор Рэймон улетел на вашем вертолете, сэр.
Я был не единственный, кто считал, что мне нужна передышка.
На следующий день, 10 августа, меня вызвали в штаб-палатку и передали приказ об увольнении. Мне было пора в Сайгон, где 14-го числа меня ждал рейс домой в 11 утра. Я был в восторге.
В тот же день я повез «Хьюи» в Пхан Ранг. Машина требовала капитального ремонта, как и я. Я шел вдоль берега, а затем повернул над высоким холмом возле океана. Когда мы пересекали горную гряду, бортмеханик, новичок, обратился ко мне по связи.
– Сэр, по нам стреляют с того холма. Вступаем в бой?
Вступаем в бой? Я не верил своим ушам. Вступаем в бой?
– Не сегодня, сержант, – я посмотрел на Стальони, второго пилота, и улыбнулся. – Не сегодня.
Я смеялся, пока смех не перешел в истерику.
Сидя в мягком кресле пассажирского самолета, я наслаждался свежестью кондиционированного воздуха и ловил парфюм проходящих мимо стюардесс. С моего лица не слезала улыбка. Я был Чеширским Котом. Рядом со мной сидел Кен Клеймен, парень, с которым мы познакомились еще на «Кроатане». Мы оба находились на борту чартерного «Боинга 707» авиакомпании «Пан Американ», направляясь в страну с самыми лучшими гарнизонными магазинами. Мы покидали Вьетнам, страну нашего пребывания.
– Похоже, мы теперь можем назвать Вьетнам страной нашего отбывания.
– Ага. Отбывания навсегда, – согласился Клеймен.
– Это было похоже на сон.
– Ага. На кошмар, от которого удалось проснуться. Как раз в тот момент, когда тебя вот-вот должны сцапать.
Каждый раз, когда я пытался проверить время, покинув Пхан Ранг, я вспоминал, что горничная сперла мои наручные часы. Горничная, которая аккуратно складывала мое снаряжение, которая никогда ничего не воровала, но до тех пор, пока не настал день моего отъезда. Часы были моим талисманом.
