Ответом ей были тишина и молчание, но Мила уже не могла уйти.
— Гарик! — снова позвала она, но в этот раз громче.
Она не была уверена, что это он окликнул ее — зов прозвучал приглушенно и слабо, но голос был мужским.
Вернувшись к арочному проходу, Мила отвела рукой ветви кустарника и подалась вперед, заглядывая через арку на другую сторону.
— Кто здесь? — спросила она.
И вновь ей никто не ответил. Убрав ветви с другой стороны прохода, чтобы не поцарапаться, Мила нерешительно шагнула под арку.
Глава 19
Обитатель Харакса
Вокруг были знакомые отголоски античности, которые странным, неестественным образом сплетались с чужеродным миром в единое целое. Почему-то сознание Милы не хотело принимать то, что видели ее глаза.
Что-то мокрое и холодное коснулось лица. Мила машинально вытерла рукой щеку. Но не успела она отвести руку, как ее лицо вновь обожгло ледяным уколом. Потом ударило по тыльной стороне кисти. Мила опустила взгляд на руку: на коже застыла блестящая, крупная капля. Она была набухшей, как древесная почка, мутной и… черной.
На лицо упало еще несколько капель. Мила подняла глаза и всмотрелась в пространство перед собой. Теперь она понимала, почему ее сознание отказывалось принимать окружающий мир — она видела его через завесу того, чего в ее привычном мире просто не существовало.
Шел черный дождь.
Мила быстро оглянулась назад. Как она и подозревала, арка исчезла. Мила разочарованно вздохнула — она снова попала в ловушку чужого мира, ей снова придется искать выход.
Стараясь не обращать внимания на то, что черные капли падают на ее волосы и ударяются о кожу, стекая по ней тонкими струйками, Мила осмотрелась.
Во все стороны от нее метров на сто тянулась голая земля. Лишь кое-где словно утопали в земле осколки античных строений. Но там, где кончался этот пустырь, вырастал целый город. Нелепый, невозможный и жуткий. Но удивления Мила не испытала. Где-то в глубине души она была готова к тому, что ей суждено было оказаться здесь.
— Я тебя знаю, — одними губами произнесла Мила, обращаясь к городу впереди, словно он мог услышать ее, словно он был живым. — Я тебя видела.
Она видела его уже трижды. В своих видениях. Вне всяких сомнений это был тот самый город. Почему? Почему Северное Око так настойчиво показывало ей это место? Оттуда, где вырастал этот город, веяло чем-то жутким…
Беседки и павильоны, стоящие на резных мраморных колоннах, неестественно белели на фоне странного каменного сплетения из крытых мостов-галерей и высоких башен. Камень был черный, тяжелый, необработанный. Бесформенные на первый взгляд массивные обломки каменных пород тем не менее имели форму — в небо поднимались высокие и узкие, словно шпили, башни. Все они на высоте, в несколько раз превышающей человеческий рост, были связаны между собой каменными галереями, будто нитями.
— Паутина, — со страхом и трепетом прошептала Мила. — Каменная паутина.
Черный и грубый каменный мир диковинно переплетался с белоснежной мраморной утонченностью античности. Изящные, красивые строения напоминали белых бабочек, угодивших в эту каменную паутину.
У Милы не было никакого желания приближаться к странному, пугающему городу. Но где-то там был выход в ее мир. Если она будет стоять здесь, то никогда не выберется.
Мила пошла вперед. С каждым шагом она все сильнее чувствовала, как липнет к телу промокшая одежда. Она ощущала, что вода течет по лицу, и пыталась отгородиться от воображения, которое рисовало ей ее собственное лицо с черными потеками на коже. От этой картины бросало в дрожь.
Вскоре под ногами Милы вместо земли появился камень. Улицы черного города были все ближе. Ей казалось, она добровольно летит в паутину и непременно увязнет там… А потом придет паук…
Мила потрясла головой, отгоняя панику. Но мысли, рожденные страхом перед неизвестностью, были назойливыми.
Если это каменная паутина, то ее сплел каменный паук…
Черный город внушал ей ужас. Ей казалось, что из странно-желтоватых окон на вершинах башен кто-то следит за ней. Мила быстро отвела взгляд от этих окон — она вдруг испугалась, что может увидеть в них следящие за ней глаза на… чужих лицах.
Поравнявшись с мраморной площадкой, окруженной со всех сторон колоннами, Мила заметила, что в центре ее бил фонтан. Ей понадобилось время, чтобы понять, что вода в этом фонтане была прозрачной и чистой. В этот момент она догадалась.
Каким-то образом, когда открылись проходы в другие миры, этот мир, перед тем как его осколок застрял здесь, успел поглотить частицу ее родного мира. Эти колонны и этот мрамор принадлежали когда-то миру, в котором жила Мила. Теперь они были пленниками — пленниками плененного мира.
Не останавливаясь надолго, она шла дальше. Под ногами был камень. Ей было не внове ходить по каменным улицам — в Троллинбурге почти все дороги были вымощены брусчаткой. Но здесь было иначе. Под ногами словно стелилось покрывало из камня. Как будто кто-то нарезал со скал каменных полотен и выложил ими дороги.
Шаги Милы гулко звучали в холодной тишине каменного города. Логика подсказывала ей, что это мертвый город — здесь нет никого живого. Но страх продолжал настойчиво нашептывать, что кто-то притаился за желтыми окнами башен и соединяющих их мостов-галерей и следит за ней — выжидает.
Черный дождь полил сильнее. По каменным улицам уже журчали потоки воды. Волосы Милы окончательно промокли и теперь прилипали к лицу. Черными ручьями дождь сбегал по каменным ступеням лестниц, ведущих в башни. Тонкие струи стекали по желтоватым окнам, и казалось, что на них появились черные решетки.
Мила чувствовала, что начинает замерзать. Поежившись, она обняла себя руками. Внимательно глядя по сторонам, она пыталась найти взглядом что-то, хотя бы отдаленно напоминающее выход. Он же должен быть… Как бы ни было трудно его найти, но он должен быть!
Она подумала о том, где сейчас остальные. Наверняка они оказались умнее ее и сумели обойти опасность. Гарик попал в один мир, как и Лютов, но Мила угодила в такой переплет уже в третий раз. Ей вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, сколько в руинах Харакса осколков чужих миров. А вдруг их здесь несколько десятков?! Лишь бы только Гарику повезло больше, чем ей. Она глупая — не смогла обойти опасность, но Гарик, как никто другой, был достоин выиграть Соревнования. Мила оказалась здесь по ошибке, она не была лучшей — именно поэтому у нее ничего не получается, а чужие миры пугают ее. Она не была лучшей, но Гарик был. Ему, наверное, было бы совсем не страшно в этом жутком месте… И Лютову, скорее всего, тоже.
Вспомнив о Лютове, Мила почти сразу ощутила боль в локте. Поморщившись, она потерла локоть, словно это могло снять боль. Мила чувствовала, что от холода ее уже трясет мелкой дрожью, но упрямо продолжала всматриваться в окружающий ландшафт. Мила не была лучшей, и ей было страшно, а потому, если что-то и могло помочь ей выбраться отсюда, так это только упрямство.
