больнице, тревога моя все усиливается – я понимаю, какая ответственность на меня возложена, на юного, еще не дипломированного врача. Старшая сестра показывает мне мою комнату на верхнем этаже больницы – большую и светлую, с удобной кроватью. Но в эту ночь я почти не сплю.
К моему удивлению, когда я начинаю работать, все идет довольно гладко. Неуверенность и тревога понемногу улетучиваются, мне нравится работать в маленькой больнице, где все знают друг друга. Впервые я понимаю, с каким доверием больные обращаются к врачу, впервые ощущаю переполняющую радость от того, что мои знания могут кому-то помочь. Это моя профессия, думаю я, и какая удача, что я провалил вступительный экзамен на химический факультет стокгольмского университета.
Нас всего два врача – заведующий отделением и я, а работы очень много. На мою долю выпадает шесть дежурств в неделю, кроме того, меня будят по нескольку раз каждую ночь. Металлургический завод в Бурленге работает в три смены, на пределе или даже, похоже, за пределами своих возможностей. Европейские страны все еще лежат в руинах, разрушенная войной промышленность пока не восстановлена – у Швеции фантастические возможности для процветания. Но в начале пятидесятых годов техника безопасности и медицинское обслуживание рабочих на предприятиях еще только в самом зачатке – каждую ночь в больницу обращаются травмированные и заболевшие рабочие. Жители Бурленге тоже предпочитают обращаться к нам, а не к своему районному врачу – к тому же больница открыта и ночью.
Только благодаря помощи опытных и квалифицированных медсестер мы кое-как справляемся с огромным потоком больных. Они видят, когда я уже больше не выдерживаю – обычно это бывает часа в два или три ночи – и принимают на себя ответственность, давая мне поспать хоть пару часов. На следующее утро больные показывают мне наложенные сестрами швы и обработанные раны.
После ночного дежурства – полный рабочий день, начинающийся с обхода, выписки и приема больных в единственное отделение, затем небольшие плановые операции. После этого начинается прием больных, отнимающий львиную долю времени, потом обход в двух расположенных поблизости домах престарелых, вечерний обход в отделении – и снова ночное дежурство. И, как ни странно, мне это нравится, хотя ни на что другое, кроме работы, времени не остается. Я многому научился, у меня появилась уверенность в себе и привычка брать на себя ответственность, не становясь самонадеянным.
По средам у меня сокращенный прием – в два часа дня заведующий отделением принимает у меня дежурство. Я валюсь в постель и сплю без сновидений до следующего утра. В семь уже звонит будильник, а в восемь начинается обход в отделении. Комната у меня большая и удобная, еда в больничной столовой превосходна, отношения с сотрудниками открытые и добрые – жаль, что на общение с ними почти нет времени.
Рабочее время не ограничено – ни для врачей, ни для сестер. Но врачи получают за переработку – очень скромная оплата за каждого больного в дневное время, чуть побольше – по ночам. Но все равно выходит довольно много – поток больных не иссякает. Зарплата моя, как и было сказано, пятисот крон в месяц, но это только небольшая часть того, что я зарабатываю. Уже за первую неделю в Бурленге я заработал больше. Я договариваюсь о выходном и прошу Нину приехать ко мне. Она приезжает с Галинкой Лиз.
Я чувствую себя состоятельным человеком и приглашаю Нину с Галинкой в лучший ресторан Бурленге. Нина потихоньку спрашивает: «А что, мы можем себе это позволить?» Но когда я показываю ей пачку денег у себя в столе, она успокаивается и смотрит на меня с нескрываемым восхищением.
Мы с ней идем в ювелирный магазинчик – я его заранее присмотрел – и меняем наши медные кольца, полученные в уппсальской ратуше, на настоящие, золотые. Но Нина сохранила те медные колечки – все-таки они были первыми.
Маленькая Лена
Мы живем по-прежнему очень скромно, хотя теперь я позволяю себе иногда делать Нине маленькие подарки – чаще всего цветы, всегда красные, или пирожные.
Во время каникул мы теперь работаем врачами. Мне нравится работать в маленьких больницах, там можно быстро освоить практические врачебные навыки. Я работаю в теперь уже закрытой больнице в Тролльхеттене, потом беру заместительство в больничке в Ветланде, где работает мудрый, спокойный, очень знающий и охотно делящийся своими знаниями доктор Якобссон. Каждое такое заместительство обеспечивает наше существование на несколько месяцев вперед.
На следующее лето я работаю районным врачом в Стенсторпе. Это, пожалуй, приносит мне еще большее удовлетворение, чем работа в больнице. Я – единственный врач на 5000 жителей, это втрое больше, чем сегодня приходится на семейного врача. У меня нет ни сестры, ни секретарши, только две небольшие комнатки для приема больных и примитивная лаборатория. Работа не прерывается никогда – если хочешь взять выходной, надо договориться с врачом соседнего района, тогда в следующий выходной будешь обслуживать уже вдвое больший район – не пять, а десять тысяч жителей. Никто из нас даже представить себе не может, что можно не поехать на вызов, даже на самый отдаленный хутор.
Через несколько дней все уже знают своего районного врача – как больные, так и здоровые. Я никогда не получал так много подарков, как во время моей службы в Стенсторпе – корзины со свежими яйцами, фрукты, овощи, свежеиспеченный крестьянский хлеб. Когда я уезжаю из Стенсторпа, мне приносят связанные своими руками варежки и самодельный вертеп – традиционную модель рождественских яслей. Я до сих пор храню ее на чердаке.
Прежде чем выбрать врачебную профессию, я хочу попробовать поработать в специализированной клинике и беру трехмесячное заместительство во вновь открывшемся гинекологическом отделении в Кальмаре. Заведующий отделением, доктор Альторп, недавно переехал из Лунда. Ему нужна помощь, в первую очередь при операциях. Здесь работают, помимо Альторпа, два молодых специалиста, так что мне приходится дежурить только три раза в неделю, к тому же работы намного меньше, чем в маленьких, далеких ото всех медицинских центров, больничках.
Через три месяца, в декабре 1952 года, я переезжаю в Карлстад, где Нина работает в очень большой женской клинике. Тут же возникает проблема – в одной клинике работают сразу два доктора Эйнхорна. Старшая операционная сестра решает вопрос быстро и радикально – отныне я называюсь «доктор Эйнхорн-муж». В расписании операций в дальнейшем так и стоит – «доктор Эйнхорн» и «доктор Эйнхорн-муж».
Медицинское образование занимает в среднем восемь лет – но и тогда остается еще четыре-пять лет специализации. То, что я так рано начал работать, продиктовано было не только необходимостью на что-то жить, но и желанием приобрести клинический опыт, выбрать подходящую мне
