Подхватив с пола одежду, она начала судорожно одеваться, не сдерживая больше слез. Все еще дрожа при воспоминании о ненавистных ласках Санта-Анны, она надела сандалии и бросилась к двери. Тихонько приоткрыв ее, она выглянула в коридор и убедилась, что там никого нет. Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и пошла по коридору. Остановившись на секунду возле комнаты Девона, она с трудом перевела дух. Нет, она не могла пойти к нему сейчас. Она чувствовала себя грязной, поруганной.
Развернувшись, она направилась к себе. Ее мутило, и во рту ощущался привкус желчи. Она до сих пор чувствовала резкий мускусный запах Санта-Анны, и от этого у нее неприятно сжимался желудок. При воспоминании о его прикосновениях девушке стало совсем худо. Не успела она добежать до умывальника, как ее вырвало.
Первые утренние лучи пощекотали тяжелые веки Морганы. Открыв глаза, она взглянула на соседнюю подушку. Никого! Санта-Анна до сих пор не вернулся. Быстро соскочив с кровати, она запустила руку в спутанные локоны и подошла к двери. Она не хотела, чтобы он застал в таком состоянии. Выйдя в коридор, она бросила взгляд на дверь Девона. Нет, у нее не хватит смелости зайти проведать его. Вдруг вернется Санта-Анна…
Ноздри ей защекотал запах еды, усиливший легкую тошноту. Справедливо рассудив, что в присутствии стольких людей ей нечего бояться Антонио, девушка отправилась на кухню. Сейчас ей совершенно не хотелось оставаться наедине с президентом…
Моргана давно уже расправилась с чашкой горячего шоколада, которую поставила перед ней полная метиска, вынужденная прислуживать генералу. Заедая густую сладкую жидкость маленьким кусочком хлеба, девушка прислушивалась, не раздастся ли с улицы стук копыт.
Звук легких шагов прервал ее занятие. Обернувшись к двери, она увидела Рауля. Не в силах побороть тревогу, терзавшую ее с самого утра, Моргана обратила на него вопросительный взгляд. Рауль многозначительно посмотрел на охранника, стоявшего в дверях, и заговорил с метиской, тяжелыми шагами перемещавшейся по маленькой кухне:
– Por favor, seniora[28]. Я хочу взять немного еды для себя и выздоравливающего пленника. Генерал Санта-Анна распорядился, чтобы его обеспечивали всем необходимым. – Дождавшись, когда старая метиска поднимет на него усталый взгляд, он тихо проговорил: – По сравнению со вчерашним днем сеньору Говарду не лучше, но доктор утверждает, что рана очистилась и он выздоровеет. Он говорит, что это вопрос времени.
– Мне нет никакого дела до здоровья вашего пациента, сеньор, – глухо проворчала старуха, налила кувшин шоколада и поставила его на поднос, положив несколько кусков хлеба. Она не заметила, какими взглядами обменялись Рауль и Моргана, и проговорила нетерпеливо: – Забирайте это для вашего больного. Надеюсь, он скоро выздоровеет и уберется отсюда. Мне и так есть для кого готовить.
Рауль взял из рук кухарки поднос с едой и кивнул в знак признательности:
– Спасибо, сеньора.
Когда кухарка отвернулась, Рауль бросил на Моргану ободряющий взгляд и вышел из кухни.
В горле у девушки запершило. Девон поправится… он просто обязан. И тогда она вернется в столицу. При мысли о том, на какое будущее она себя обрекает, у нее от страха сжался желудок. Моргана поспешно отогнала от себя эти размышлениями невыносимо было думать о долгих ночах…
В этот момент до ее слуха донесся топот копыт. Большой отряд возвращался домой. Проглотив комок в горле, Моргана встала и на негнущихся ногах направилась к двери. Ей предстояло встретить Антонио у входа и показать, как сильно она беспокоилась за него. Нельзя допустить, чтобы у него возникли подозрения, пока Девон еще не до конца поправился.
Не успела она войти в гостиную, как входная дверь с треском распахнулась и на пороге показался красный от гнева Санта-Анна. Он еле шел, и боль, терзавшая его грудь, не оставила и следа от бравой военной выправки.
Взглянув на девушку, Санта-Анна пробормотал сквозь стиснутые зубы:
– Мы пресекли попытку освободить пленных. Те, кто хотел открыть двери тюрьмы, сами теперь находятся под замком, где и останутся. Bastardos! – Это короткое замечание вызвало новый приступ боли, и президент громко застонал. Успокоившись, он продолжил свистящим шепотом: – Эти идиоты хотели поймать меня и устроили ловушку. Моя лошадь была сбита с ног, и я упал на землю. Похоже, я сломал несколько ребер, но я заставил этих ублюдков заплатить за все! – Побледнев, Санта-Анна направился было к девушке, но зашатался, и его тут же поддержал адъютант.
Моргана обратилась к одному из сопровождавших его конвойных:
– Вызовите врача. Президент ранен. – Взяв Санта-Анну под другую руку, она мягко проговорила: – Облокотись на меня, Антонио. Я провожу тебя в комнату. Тебе необходим отдых.
Устремив на девушку полный боли взгляд, президент пробормотал:
– Да, милая, ты права. Я немного отдохну и соберусь с силами. – Внезапно в его глазах загорелся огонек, и, наклонившись к самому уху девушки, он прошептал: – А потом мы продолжил то, чем занимались вчера, mi amor… mi vida…
Влажный воздух был весь пропитан пылью, которую поднимало двигавшееся по направлению к столице двухтысячное войско. Моргана подставила запыленное лицо теплому майскому ветерку. На ней были те же шляпа и накидка, что и во время путешествия в Техас, но теперь она уже не противилась этому наряду. Услышав странное ржание своей лошади, Моргана осмотрелась. Перед ней простиралась бескрайняя невыразительная прерия, но почему-то этот неизменный на протяжении многих миль пейзаж успокаивал нервы. К сожалению, отдых оказался недолгим. Короткий приказ, отданный ехавшим рядом с ней всадником, отвлек ее от созерцания местности. Они были в пути уже неделю, и Санта-Анна до сих пор держался в седле с трудом. Очевидно, сломанные ребра причиняли ему больше боли, чем он утверждал. Перед отъездом из Сакатекаса доктор сделал ему перевязку и предупредил, что в таком состоянии путешествовать опасно, но президент пропустил его слова мимо ушей. Несмотря на недомогание, он старался большую часть дня проводить в седле, чтобы как можно скорее добраться до Мехико. Ему не терпелось доложить об успехе своей операции конгрессу, который должен был вот-вот собраться. Санта-Анна мечтал о торжественном въезде в столицу и готов был пойти на любые жертвы, лишь бы это поскорее произошло.
За последнюю неделю Моргана поняла, каков настоящий Санта-Анна. Она как будто заново взглянула на него и обнаружила, что перед ней умный, обаятельный, но совершенно беспринципный человек. Еще она осознала, что сама сделала из него героя. Первые сомнения закрались в ее душу, когда она въехала в Сакатекас и увидела творимые с его попустительства бесчинства. Это было чудовищно, и на все мольбы несчастных жертв Санта-Анна отвечал, что остановить это не в его силах и что необходимо обращаться к другим представителям власти. Кроме того, он оставил раненых пленных умирать без какой-либо медицинской помощи. В глубине души она понимала, что Девон был взят под опеку лишь временно, и если бы не она, его ждала бы такая же, а то и худшая участь.
