– Но, Девон, я…
– И я хочу пообещать тебе, милая, что стану хорошим мужем. Я отвезу тебя домой, и мы будем вместе воспитывать нашего ребенка, и я сделаю все, чтобы загладить свою вину перед тобой… за то, что причинил тебе страдания, лишив тебя возможности видеться с любимым.
Сглотнув комок в горле, он проговорил хрипло:
– Я люблю тебя, Моргана, люблю так сильно, что ощущаю почти физическую невыносимую боль. И я обещаю сделать тебя счастливой, милая. Я сдержу слово.
Дрожащими руками Девон обнял жену за плечи и пристально вгляделся в ее лицо в поисках ответа. Моргана не в силах была вымолвить ни слова от переполнявшего ее счастья.
– Моргана, милая, скажи что-нибудь. Скажи, что не ненавидишь меня.
– Девон, я тебя не ненавижу. Я люблю тебя, Девон, я люблю тебя, и это все, что я хотел а услышать от тебя… только эти же слова.
Изумленно поглядев на девушку, Девон осторожно поинтересовался:
– А как же Санта-Анна? Ты разве не его любишь?
– Я никогда не любила его, Девон! Ты сам это придумал! Я долгое время восхищалась им, но после Сакатекаса… я увидела его истинное лицо. Он именно такой, как ты говорил: эгоистичный, амбициозный, жадный…
– А я… какой я, Моргана? – Продолжая недоверчиво смотреть на девушку, Девон медленно приблизился к ее лицу. – Какой я?
– Ты мужчина, которого я люблю, Девон. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила.
– Моргана, милая, – простонал Девон, касаясь ее губ, – больше мне ничего не надо.
Этот глубокий обжигающий поцелуй всколыхнул в душе девушки так долго сдерживаемую страсть. Обвив руками шею мужа, она прижалась к нему всем телом и чуть не задохнулась в его объятиях. Внезапно Девон подхватил ее на руки и прошептал, глядя в глаза:
– Я так долго любил тебя, милая, сначала неосознанно, а потом боясь признаться в этом даже самому себе. Но я никогда не переставал хотеть тебя, Моргана, ни на минуту.
– И я никогда не переставала хотеть тебя, Девон. Даже когда ненавидела, я хотела тебя.
Прижимая ее к груди, Девон вышел на поросшую мягкой травой поляну. Осторожно опустив ее на землю, он лег рядом и притянул к себе. Жадно обнимая жену, он хрипло прошептал ей на ухо:
– Ты знаешь, что теперь ты моя навеки, милая?
– Да, Девон, пока смерть не разлучит нас.
– Пока смерть не разлучит нас.
Их губы соприкоснулись, и слова стали уже не нужны.
Эпилог
Его теплые губы нежно припали к обнаженной груди молодой женщины. Когда он прикоснулся языком к ее напряженному соску, Моргана застонала и запустила пальцы в его густые, позолоченные солнцем волосы.
На миг задержавшись на груди жены, Девон скользнул ниже, покрывая поцелуями кремово-белую кожу, светившуюся волшебным светом в темноте спальни. Он хотел попробовать ее на вкус. Желание обладать ею, утверждать свое господство над этой женщиной не оставляло его, и в глубине души Девон понимал, что так будет всегда.
Его Моргана… его женщина.
Неожиданно в тишине спальни раздался тихий неуверенный писк, и, почувствовав, как зашевелилась жена, Девон поднял голову. Плач усилился, и Моргана прошептала мягко:
– Надо покормить маленького Сэма, Девон. Если я сейчас не возьму его, то через минуту здесь будет Эгги.
Девон встал с кровати и направился к колыбельке, предоставив жене возможность полюбоваться его высокой мускулистой фигурой. Глубокое чувство гордости охватило ее, когда муж с наслаждением и любовью взял на руки четырехмесячного сына. Она была безмерно счастлива. Малыш Сэм родился накануне Рождества, сделав своим родителям лучший в мире подарок. За несколько недель до этого приехала Эгги, и Моргана обрела наконец настоящую семью. Если бы не нараставшие политические волнения в Техасе и непрерывно издаваемые в Мехико законы, толкавшие колонистов на открытое восстание, она могла бы сказать, что ее существование безоблачно. Да, конфликт назревал, но он не мог омрачить ее счастья.
Ласково улыбнувшись, Моргана села. Голодный плач превратился в короткие жалобные всхлипывания.
Повернув обратно к кровати, Девон увидел, как жена зажгла лампу и откинулась на подушки. На секунду остановившись, он позволил себе насладиться красотой ее тела, белоснежную кожу которого подчеркивали темно-каштановые локоны. Подойдя к постели, он передал ребенка в руки жене и принялся с любовью наблюдать затем, как его сын шумно сосет грудь. Устроившись рядом, Девон натянул одеяло до пояса и прошептал на ухо Моргане:
– Это на тот случай, если Сэму или Эгги вздумается проведать ребенка. Никогда не знаешь, кто из них первым добежит до колыбельки, услышав плач малыша.
Мягко рассмеявшись, Моргана подняла голову и подставила губы для поцелуя. Ее рот был мягким и сладким, и, обхватив ладонями лицо жены, Девон с наслаждением пил нектар их любви. Оторвавшись наконец от ее губ, он наклонился и прошептал на ушко сыну:
– Давай быстрее, парень, папа тоже хочет насытиться.
В ответ крохотные бровки упрямо сошлись на переносице. Ребенок на миг перестал сосать и устремил на отца взгляд таких же, как у него, синих глаз. Моргана не выдержала и рассмеялась, глядя, как двое мужчин борются за ее внимание.
Подняв на Девона огромные карие глаза, в которых плясали золотые чертики, Моргана шутливо проговорила:
– Твой сын не хочет ни с кем делить свою маму, когда приходит время поесть.
– А его отец не хочет ни с кем делить свою жену, когда приходит время любить, – мягко отозвался Девон, скользнув взглядом по лицу Морганы. Наклонив голову, он поцеловал ее в губы, а потом чмокнул сына в лобик. Посмотрев на жену, он прошептал: – Но это ничего, милая, я могу и подождать. У нас впереди целая жизнь, милая, целая жизнь…
