— Я по тебе ужасно скучала, — шепнула она.
— Я по тебе тоже, — вздохнула Люси.
Харакеке опустилась рядом в плетеное кресло и внимательно посмотрела на сестру.
— Он ушел?
Лицо Люси помрачнело
— О ком ты говоришь?
— О твоем друге!
— Я так понимаю, ты говоришь о Хеху?
Харакеке кивнула.
— А что за странный тон?
— О ваших отношениях болтает весь город. Я не имею ничего против того, что ты снова влюбилась, но это же убийца отца!
— Он не убийца, черт возьми! Сколько раз тебе можно повторять? И он мне не любовник! — резко возразила Люси.
Харакеке скептически приподняла брови.
— Это меня, конечно, не касается, но я все же полагаю, что в этих слухах есть доля правды. И кроме того, Фрэд говорит, что…
— Фрэд? Кто такой Фрэд?
— Ах, да так! И как сейчас обстоят дела? Он еще живет у тебя?
— Да, он живет в большой дальней комнате и будет там жить. По крайней мере, пока вождем остается Ахури. Именно он натравил полицию на Хеху.
— Значит, он так и останется с тобой под одной крышей? — в ужасе спросила Харакеке.
— Да, и еще раз да! Я должна его поддержать!
— Почему? Только потому, что ты вышла замуж за другого мужчину, а не за него?
— Ах, ты не понимаешь! — отмахнулась Люси.
Харакеке громко простонала:
— Хорошо, хорошо, не будем из-за него ссориться! Я просто не хочу его видеть.
— Не беспокойся, он всегда прячется, когда ко мне кто-нибудь приходит. Он вообще очень тактичный мужчина. И если тебе интересно, он мне ничего не обещал. Я полагаю, его сердце принадлежит Стелле.
— Но зачем, ради всего святого, ты сказала полиции, что вы любовники?
Люси побледнела.
— Откуда ты знаешь?
— Ах, да это известно каждому! Во всем Нейпире это тема для разговоров номер один. Народ на все лады сплетничает о том, что память Тома Болда втоптана в грязь. Ты, старая женщина, живешь со своим любовником в доме мужа! Но если это не так, то, значит, ты обеспечила ему ложное алиби, а инспектор ошибся?
— Он не убивал. Я могу в этом поклясться, — настаивала Люси. — А сейчас я хотела бы покормить малыша. Или ты хочешь сама?
Лицо Харакеке просияло.
— Если можно, то я с удовольствием.
Люси протянула ей ребенка. Она с улыбкой наблюдала, как сестра кормила Адриана, а тот равномерно размазывал кашу по ее темно-синему платью.
Как раз когда Адриан доел последнюю ложку каши, Джоанна громко известила о своем прибытии. Она кричала что-то невнятное. Сестры испуганно переглянулись. Через окно они увидели, что Джоанна стояла перед Хеху, уперев руки в бока, и кричала на него. Тот молча развернулся и вышел из комнаты.
Разъяренная Джоанна тут же выбежала на улицу.
— Мама! Вышвырни наконец этого типа! Это же отвратительно!
У Люси отнялась речь.
— Хорошего дня, дорогая Джоанна, — защебетала Харакеке.
Джоанна пренебрежительно зашипела:
— Ты, дорогая тетушка, наверняка поддерживаешь то, что мать с этим типом живет в гражданском браке. Об этом судачит весь город!
Харакеке как раз хотела возразить, но Джоанна опередила ее:
— Мне все равно, что ты скажешь. Мама, я этого не хочу! Понимаешь? Только не в этом доме!
Люси несколько раз вздохнула, прежде чем ответить сдавленным голосом:
— Джоанна, ты же не здесь живешь. Ты же переехала вначале к своей подруге, а потом с мужем — в Мини. Это мое дело, и я могу делать в этом доме, что хочу.
Харакеке удивленно взглянула на сестру, словно хотела сказать: «Я редко слышала от Джоанны такие здравые мысли».
Джоанна сжала кулаки и налилась краской.
— Хорошо, тогда решай сама, кто здесь будет жить. Но мой сын в этом доме больше не появится… — Она решительно подошла к Харакеке и грубо выхватила у нее Адриана. Малыш испугался, покраснел как помидор и закричал.
— Ты должна решить, мама! Он или Адриан!
— Что это значит? — спросила Люси дрожащим голосом, хотя точно понимала, куда клонит дочь.
— Ты не увидишь моего сына, пока твой любовник с зеленым амулетом на шее не уберется из этого дома! — срываясь на визг, ответила Джоанна.
Плач ребенка тоже становился все громче. Но Джоанну это нисколько не волновало, она развернулась и ушла с ревущим малышом на руках. Потом снова воцарилась тишина.
Люси сидела как парализованная.
— Что мне теперь делать? — растерянно произнесла она и закрыла лицо руками.
— Хорошенько подумай! Ты знаешь мое мнение о пребывании Хеху в твоем доме, но я не считаю, что ты должна уступать шантажистке.
— Она говорила это серьезно, и я больше не увижу мальчика! — сказала несчастная Люси.
Харакеке пожала плечами. Некоторое время они молчали. Каждая думала о своем, пока Люси не проговорила:
— Харакеке, мое сердце будет разбито, если я откажусь от внука, но я просто не могу выгнать Хеху на улицу. Знаешь, он… в общем, я ему обязана… — Люси замолчала. Она еще не была готова рассказать сестре правду о том, что именно она убила отца, а Хеху ее прикрывал. Пока Люси боролась с собой, за дверью внезапно послышался шорох. Сестры обернулись. Они заметили, как промелькнула тень.
— Хеху? — вскрикнула Люси, но не услышала ответа.
Она снова погрузилась в мучительные размышления. Что бы ей посоветовала сестра, если бы узнала всю правду? Наконец она приняла решение.
— Я кое-что придумала, — по-боевому произнесла она. — Я совру Джоанне, сообщив, что он ушел. А он не будет больше показываться, когда она явится сюда.
— Если ты это выдержишь, то делай! — ответила Харакеке, она была явно не в восторге от этой идеи. — Ну хорошо, если уж он не может вернуться в нашу деревню…
Мысли Люси вдруг потекли в совершенно ином направлении. Она вспомнила детство отчетливее, чем когда бы то ни было. Хеху уже тогда был ее другом. Харакеке часто отговаривала ее, убеждала, что ей не нужен друг, ведь у нее есть сестра.
— Помнишь, как мы еще детьми мастерили мячики из остатков льна, а Хеху делал нам ленты? — задумчиво спросила Люси.
— Да, я хорошо помню. И еще я помню, как запрещала тебе играть с Хеху, а он когда-то подслушал наш разговор, и тогда…
— Эта тень! — воскликнула Люси и так резко вскочила, что опрокинула стул, и тот с грохотом упал на пол. — Вдруг он нас подслушивал? Я должна отыскать его! — пробормотала она и поспешила в дом.
