Когда люди кошу привели сюда Катарину, ее поразило, сколько горностаевого меха получили за нее кошу, и она тогда подумала, неужели народ Жанду настолько богат, что совсем не считает денег. Теперь-то она поняла, что весь мир не мог предложить им того, чего бы у них не было — в Жанду находились все земные блага, какие только они могли себе представить.
Кроме сказок. Впервые за много лет человек из чужого мира рассказал им что-то новое.
Катарину с девочкой поселили в богатых покоях с огромными застеленными шелком кроватями, дали новую одежду и драгоценности и столько еды, сколько они могли съесть, а также разрешили свободно передвигаться по городу, но с наступлением вечера они должны были возвращаться во дворец, чтобы рассказать Небесному Правителю еще одну историю. Они узнали обычаи и традиции Жанду. А Катарина раскрыла секрет их фантастических женских причесок: сначала на голову надевался особый обруч из нефрита, затем через него пропускали длинные волосы, закручивали их в локоны и заплетали в косы, чтобы нефрит не проглядывал, — создавалось впечатление, будто волосы стоят так сами по себе, — а потом закалывали их длинными палочками из слоновой кости, похожими на вязальные спицы. Золотоволосые чужеземки — и мать, и дочь — носили по местному обычаю длинные шелковые мантии и шлепанцы с загнутыми кверху носами, но каждый вечер, рассказав очередную историю, Катарина пересчитывала увеличивающуюся груду монет и мечтала о том дне, когда они смогут снова отправиться в путь.
Они понемногу привыкали к жизни в королевстве, Адриану постепенно стали отпускать кошмары, она подросла и окрепла. Придворный врач, осмотрев ее, сказал, что у девочки малокровие, потому что ее мать недоедала, когда была беременна ею, и прописал ей особый чай, который пили в Жанду, воду, которую Летная Роза называла волшебной, и воздух, который был настолько чист на этой большой высоте, что обладал целебными свойствами.
При этом врач предупредил, что девочке опасно уезжать отсюда, потому что она снова ослабнет, как только покинет этот целебный край. Катарина поверила его словам, к тому же здесь, в Жанду, ее дочь по крайней мере в безопасности, и ей ничто не угрожает. Впервые в жизни у Адрианы были дом и уверенность в завтрашнем дне — так же, как когда-то у Катарины, когда она жила в Бадендорфе с Изабеллой Бауэр. И было ли у Катарины право отнимать это у дочурки?
И каждый вечер, дождавшись, когда Адриана уснет и все во дворце затихнет, Катарина садилась у лампы и разглядывала иконку святой Амелии и синий самоцвет. Иерусалим теперь казался ей таким далеким, ей даже не верилось, что он вообще существует, да и прошло уже почти двадцать пять лет с тех пор, как ее отец оставил свою новорожденную дочь на попечение бедной швеи. Жив ли он еще?
Они прожили в Жанду уже год. Когда Катарина, как обычно, пересчитывала золотые монеты, размышляя о том, достаточно ли она накопила, чтобы уехать, в ее покои вошла Летняя Роза и произнесла:
— Пойдем со мной. — Катарина машинально потянулась, чтобы взять за руку Адриану, но Летняя Роза остановила ее. — Не бери с собой ребенка. Это может ее напугать.
Но Катарина никуда не выходила без дочери, и Адриана пошла с ними по незнакомому коридору в ту часть дворца, в которой им никогда прежде не приходилось бывать. Остановившись у запертой двери, которую охраняла стража, Летняя Роза очень серьезно сказала:
— Сначала ты испугаешься, но он совершенно безопасен.
— О ком вы говорите, госпожа?
— Это — мой сын, наследный принц Жанду.
Катарина была поражена. Никто никогда не говорил ни о каком принце и ни о каких наследниках престола вообще. Она удивилась еще больше, когда ее провели через две другие усиленно охраняемые двери в самое удивительное помещение, какое ей когда-либо доводилось видеть.
Здесь не было ни одного окна, и ни один луч солнца не проникал сюда. Но с высоких потолков свисали сотни светильников, а на стенах в подсвечниках горели свечи. Над этим огромным залом поднимался высокий купол, расписанный под голубое небо с белыми облаками, а почти весь пол занимал пруд, в которым плескались золотые рыбки, а в камышах стояла величественная белая цапля. Повсюду стояли громадные горшки с деревьями, вдоль пруда рос кустарник и цвели прекрасные цветы, отчего казалось, что находишься под открытым небом, хотя небо над головой было ненастоящим. То здесь, то там виднелись лужайки и выложенные плиткой дорожки. Катарина глазам своим не верила: среди кустарника паслись газели, и над ней, напугав ее, пролетела птичка.
— Не волнуйся, — сказала Летняя Роза. — Сначала люди пугаются при встрече с ним. Но, уверяю тебя, он совершенно безопасен.
Катарина задумалась, не в тюрьма ли это, в которой держат наследного принца, вдали от солнечного света и взоров его подданных, и стала гадать, какое же преступление он мог совершить. Она крепче сжала руку Адрианы, уже жалея о том, что взяла ее с собой.
Его звали Ло-Тан, что означало «Свирепый Дракон», и Катарина узнала, что все те вечера, когда она рассказывала сказки во дворце, он, никем не видимый, сидел за ширмой и тоже слушал. А теперь он пожелал лично познакомиться с рассказчицей.
Летняя Роза объяснила, что именно из-за сына Катарину в первую очередь и привезли в Жанду, потому что Небесный Правитель издал указ найти наследнику невесту, подробно описав, какой она должна быть. Увидев Ло-Тана, Катарина поняла, почему Летняя Роза отвергла ее, как только увидела: какой бы белокожей и светловолосой ни была она сама, ее все же нельзя было даже сравнить с молодым человеком — настолько бледным и бесцветным он был, «Наверное, альбинос», — подумала Катарина.
Неужели они думали, что он вырастет в свирепого дракона? Он поразил Катарину своим сходством с голубем, — безупречно белым, нежным и кротким. Катарину пленили его глаза: красные зрачки в окружении розовой радужки. Они смотрели прямо и доверчиво, а улыбался он дружелюбно и обезоруживающе.
Не успела Катарина ответить на его приветствие, произнесенное мягким голосом, как Адриана вырвала у матери свою руку и, вместо того, чтобы убежать, как опасалась Летняя Роза, подбежала прямо к принцу, и, вцепившись в его желтые панталоны, спросила:
— Ты — кролик?
— Адриана! — крикнула Катарина.
Но принц только рассмеялся. И, опустившись на одно колено, спросил:
— А я похож на кролика?
Адриана задумалась.
— Ну, вообще-то, у тебя нет ушей.
Он широко улыбнулся.
— Это потому, что иногда я их снимаю.
Девочка просияла.
— Правда? А где ты их хранишь?
Ло-Тан поднялся на ноги и спросил Катарину голосом мягким, как облака:
— Не окажет ли молодая госпожа честь рассказать мне какую-нибудь историю?
И Катарина ответила, вспыхнув:
— Почту за честь, господин, — и Летняя Роза улыбнулась со слезами облегчения и радости на глазах.
Катарина с Адрианой стали бывать днем в зачарованном внутреннем саду с бассейнами и водопадами, в котором летали птицы и паслись ручные олени. Ло-Тан никогда не выходил за эти стены, потому что придворный врач считал, что солнечный свет может повредить ему или даже убить. Катарину это не беспокоило, потому что рядом с ним ей было хорошо и спокойно, и Адриана, которую он прозвал Счастливой Букашкой, любила играть в его чудесной стране.
