Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
- Он бы тебя сильно помял даже и без этих дыр, но я считаю,что они лишили тебя возможности сопротивляться, особенно когда были вот таксвежеоткрыты. Их можно представить себе как раны, недавно открывшиеся для любойпротивоестественной инфекции.
Я подумала над ее словами и поверила.
- Что можно сделать?
- Эти дыры создавались так, чтобы закрыть их могло толькоодно: аура мужчин, которых ты тогда любила. Сейчас у вас ауры у всех как паззлс недостающими кусочками. И только втроем вы теперь можете составить целое.
- Я не могу с этим смириться.
Она пожала плечами:
- Мирись или не мирись, но это правда.
- Я еще не готова бросить борьбу. Но все равно спасибо.
Она встала, недовольно нахмурившись.
- Поступай как знаешь, но помни, что, если встретишься сдругими противоестественными силами, тебе от них не защититься.
- Я уже так около года живу. Как-нибудь справлюсь.
- Ты самоуверенная до глупости или просто решительнонастроена об этом больше не говорить?
Она смотрела на меня, будто ожидая ответа. Я сказала то, чтотолько и вертелось у меня в голове:
- Я больше не хочу об этом говорить.
Она кивнула.
- Тогда я пойду позову твоего друга, и наверняка еще с тобойзахочет поговорить доктор.
В палате было очень тихо, только больничные шорохи, которыея так люблю. Я посмотрела на импровизированный алтарь и подумала, что пришлосьсделать этой женщине, чтобы меня спасти. Впрочем, это если верить ей наслово... тут же я устыдилась этой мысли. Почему я так к ней недоверчива? Потомучто она ведьма? Как Маркс возненавидел меня за то, что я некромант? Или мне непонравилась правда, которую она мне выложила? Что я теперь не могу защититьсебя от магических тварей, пока дыры в моей "ауре" не будет заполнены?Я полгода старалась их закрыть. Полгода работы, и они снова зияют. Блин.
Но если они открыты, почему я не ощущаю Жан-Клода и Ричарда?Если метки действительно снова обнажены, почему нет прилива близости? Надопозвонить Марианне, моей учительнице. Ей я верила, что она скажет правду. Онапредупредила меня, что закрытие меток протянется недолго. Но она помогла мнеэто сделать, потому что мне нужно было какое-то время, чтобы приспособиться,смириться с реальностью. И я не знала, найдутся ли еще во мне силы для новыхполугодовых медитативных молитв, парапсихических визуализации и целомудрия.Нужно было все это и еще сила, энергия. И ее, и моя.
Конечно, Марианна учила меня и кое-чему другому, например,умению себя проверять. Я могла провести рукой над собственной аурой ипосмотреть, есть ли дыры. Проблема в том, что для этого требуется левая рука, аона была привязана к доске и в нее воткнута капельница.
Оставшись наедине с собой и больше не терзаясь неприятнымивопросами, я стала ощупывать тело. Больно. Стоит пошевелить спиной, и она ноет.Кое-где тупая боль от ушибов, но есть и острая боль от кровавых ран. Я пыталасьвспомнить, как умудрилась порезать спину. Наверное, когда труп вылетел изразбитого окна, вместе со мной.
На лице образовалась болевая полоска от челюсти до лба.Помню, как труп ударил меня наотмашь. Почти небрежно, но я чуть не потеряласознание. Кажется, впервые мне попался ходячий мертвец, превосходящий по силеживого человека.
Приподняв свободный ворот больничной рубашки, я увиделаприлепленные к груди круглые присоски. Рядом с кроватью стоял кардиомонитор иуспокоительно гудел, уверенно сообщая, что сердце у меня работает. Я вдругвспомнила момент, когда оно замерло, когда Мастер повелел ему остановиться. Ивдруг меня стало знобить, и усердный кондиционер тут был ни при чем. Я подошлак краю гибели вчера ночью... или сегодня? Я же не знаю, какой сегодня день.Только солнце, бьющее в опущенные шторы, говорило, что действительно день, а неночь.
Кожа покрылась красными пятнышками, как от сильных солнечныхожогов. Я тронула осторожно одно такое пятно - больно. Где, черт возьми, ямогла обжечься?
Приподняв ворот повыше, чтобы заглянуть внутрь, я смоглавидеть всю линию тела, по крайней мере до середины бедер, а дальше лежалоодеяло. Под грудной клеткой - повязка. Я вспомнила открытую пасть мертвеца,который меня нежно приподнимает... Я оттолкнула это воспоминание. Потом.Намного позже, намного. На левом плече уже заросли следы от зубов.
Заросли? Сколько же времени я в отключке?
В комнату вошел мужчина. Вроде знакомый, но я его не знала.Высокий, светловолосый, очки в серебристой оправе.
- Я доктор Каннингэм, и я очень рад, что вы очнулись.
- Я тоже, - ответила я.
Он улыбнулся и стал меня осматривать. Заставил меня взглядомследить за светом фонарика, за своим пальцем и так долго смотрел мне в глаза,что я встревожилась.
- У меня было сотрясение?
- Нет, - ответил он. - А что? Голова болит?
- Слегка, но я это списываю на запах шалфея.
Он вроде бы смутился.
- Я прошу прощения, миз Блейк, но она сочла это оченьважным, и хотя я, честно говоря, не знаю, ни отчего вы вообще стали умирать, нипочему перестали это делать, я ей разрешил делать то, что она считает нужным.
- Я думала, что у меня остановилось сердце.
Он воткнул трубки стетоскопа в уши и прижал стетоскоп к моейгруди.
- Технически говоря, так и было. - Он замолчал,прислушиваясь к сердцу. Попросил меня дышать, потом что-то записал на листе,прикрепленном к спинке кровати. - Да, у вас остановилось сердце, но я не знаюпочему. Ни одно из ваших ранений не было настолько серьезно, да и вообще вовсене смертельно.
Он покачал головой и встал.
- А откуда у меня на груди ожоги?
- Мы запускали вам сердце дефибриллятором. Он иногдаоставляет ожоги на коже.
- А давно я здесь?
- У нас? Два дня. Сегодня третий.
Я попыталась не паниковать. Два дня упущено.
- Были еще убийства?
Улыбка погасла на его лице, глаза стали еще серьезнее.
- Вы об убийствах с увечьями?
- Да.
- Нет, тел больше не было.
Я с облегчением выдохнула:
- Уф!
Он уже хмурился:
- Вопросов о своем здоровье вы больше не задаете? Только обубийствах?
- Вы сказали, что не знаете, отчего я чуть не погибла иотчего вдруг выжила. Меня, кажется, спасла Леонора Эванс.
Ему стало не по себе еще больше.
- Я только знаю, что, как только мы позволили ей возложитьна вас руки, давление у вас стало восстанавливаться, и вернулся сердечный ритм.- Он покачал головой. - Я просто не знаю, что случилось, вы и не представляете,как врачу, любому врачу, трудно признаться в своем невежестве, иначе мои словапотрясли бы вас больше.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
