— Но я все еще не понимаю…
— Какое отношение имела к этому Ханна? У этой девочки доброе сердце, и в ней нет цинизма, характерного для многих людей ее возраста.
Тут он насмешливо ткнул в меня пальцем. Мне оставалось или убить его, или стать на время стоиком. Я выбрал последнее.
— Мы довольно долго за ним наблюдали, — продолжал Тону, — и убедились, что он не принимает у себя никого, кроме своей очаровательной молодой соседки. Я пару раз намеренно попадался ей на глаза и в результате познакомился с ней. Это произошло несколько месяцев назад. Мисс Роув принимала активное участие в осуществлении летней церковной программы для школы, давала детям уроки музыки, учила их плавать. Она весьма самоотверженная девушка, эта мисс Роув, и, между нами, очень гордится своей самоотверженностью. И всегда готова прийти на помощь ближнему.
Я с отвращением на него посмотрел.
— И вы, значит, сказали ей… И что же именно? Попросили помочь убить вашего приятеля?
— Нет, конечно. Так грубо мы не работаем. Постепенно я открыл ей, кто мы, чем занимаемся и кто такой Ян. Потом сообщил о нашем плане действий. Я очень аргументированно доказал ей, на чьей стороне добро, и рассказал, как она может помочь доброму делу, забыв на один только вечер о своих дружеских чувствах к Яну.
— И она вам поверила? — Это было скорее утверждение, нежели вопрос, поскольку она сама говорила мне, что верит во все на свете.
— Она согласилась, что «Изумрудные скрижали» не могут быть явлены миру, как того хотел Ян. Хотя и отказалась принимать — да и сейчас отказывается — некоторые методы нашей работы.
Как вы, возможно, знаете, Ян передал ей ключ от своего дома. Она чувствовала, что делает доброе дело, готовя для него и стирая белье. Ему же нравилась компания такой понимающей и красивой девушки. Разумеется, он сказал ей, чтобы она как следует спрятала ключ и всякий раз заранее уведомляла его о своем намерении им воспользоваться. Что она, разумеется, и делала. За исключением одного раза.
Сказав это, он некоторое время сидел в молчании.
— Возможно, это покажется вам странным, — наконец тихо заговорил он, — но все мы испытывали сожаление и раскаяние в связи со смертью Яна. Ханна же больше, чем кто-либо. Чувство вины, завладевшее ею, фактически спровоцировало не слишком эстетичную чистку, последовавшую за этим событием.
— За убийством, вы хотите сказать? Выходит, вы сожалели, что вам пришлось убить Яна? Но что вы имели в виду, когда говорили, что завладевшее ею чувство вины спровоцировало чистку?
— Мы не хотели его убивать, но это было необходимо. И то, что сделала Ханна, тоже было необходимо. Не требовалось только звонить в полицию, чтобы успокоить свою совесть.
— Значит, это Ханна сообщила о его смерти?
— Кто же еще? Правда, сделав это, она поняла, что поставила себя тем самым в весьма щекотливое положение. И с тех пор начала вести себя более благоразумно. Хорошо еще, что ей хватило здравомыслия позвонить из телефона-автомата, находившегося на отшибе. Но…
— Что вы имеете в виду, говоря о ее здравомыслии? — перебил я. — По вашим словам, она всего лишь пренебрегла своими дружескими обязанностями по отношению к Яну, предоставив вам возможность действовать по своему усмотрению. Ведь не она же его убила, не так ли?
— Конечно, нет. Но она сдала свои отпечатки пальцев в базу данных штата Коннектикут во время прошлогодней общественной компании, посвященной ускоренной идентификацией детей в случае их похищения. Тогда в школе сдавали отпечатки пальцев все дети, которым исполнилось тринадцать, и Ханна, подавая ученикам пример, первая подверглась этой процедуре. Ну так вот: Ханна боялась, что полиция, обнаружив в доме ее отпечатки, вызовет ее для дачи показаний в случае, если смерть Яна признают подозрительной. Она боялась — и с полным на то основанием, должен заметить, — что не выдержит перекрестного допроса и даст слабину, расколется. К счастью для нас, местные полицейские проницательностью не отличаются; кроме того, мы постарались, чтобы смерть Яна выглядела как можно естественнее. Мы, конечно, сожалеем о безвременной кончине коронера, но…
— Панда? Значит, это вы его?..
Тону пожал плечами.
— Скажем так: если вы думаете, что это сделал я, то и думайте на здоровье. Меня это вполне устраивает. Хотя, согласитесь, несчастные случаи время от времени все-таки происходят и даже иногда играют на руку недостойным людям.
— И даже иногда оказываются не совсем чтобы несчастными случаями.
— Иногда. Как я уже сказал, если не принимать во внимание этого бедолагу коронера, только один человек рассматривал смерть Яна как подозрительную. Только одному человеку не хватило здравого смысла не совать свой нос куда не надо. Он проникся таким огромным интересом к этому делу, что даже позволил себе вломиться в дом покойного в компании с неким склонным к насилию полицейским. И я готов держать пари, что любая заинтересованная сторона с легкостью обнаружит в этом доме его — то есть ваши — отпечатки. Верно ведь, обнаружит? — спросил он, но мое лицо оставалось бесстрастным. — Кроме того, не вы ли работали — некоторые сказали бы, излишне усердно — над некрологом для местной газеты? И не вас ли видели в компании с мисс Роув, а также входящим и выходящим в разное время из ее квартиры, хотя вы с ней знакомы всего несколько дней? Надеюсь, вы понимаете, на что я намекаю? Я всего лишь иностранец, путешествующий по подложному паспорту, и меня могут поймать, только если вы решитесь применить эту трость-пистолет. Но если вдруг выяснится, что Ян, скажем так, завещал все свое состояние мисс Роув — а его состояние куда более значительно, нежели всем представляется, — то остается только догадываться, какие неприятные последствия это может иметь для вас лично.
— А он действительно оставил все свое состояние Ханне?
Тону разочарованно вздохнул.
— Оставил — не оставил! Если вы решите опубликовать эту историю, тогда, считайте, оставил. Так что для вас было бы лучше сделать так, как просила Ханна. То есть забыть об этом деле на какое-то время. Впрочем, не сделали тогда, сделаете сейчас, — уверенно сказал Тону. — Разница лишь в том, что теперь вам придется взвалить на свои плечи бремя совершенно ненужных для вас знаний о событиях, не имеющих к вам никакого касательства.
— Но полиция в курсе этого дела, — с апломбом заявил я. — Тот самый полицейский, который привез меня ночью…
— Вы детектива Джадида имеете в виду? Сегодня ночью он был сфотографирован в тот момент, когда вламывался в дом, находящийся в двух часах езды от зоны его юрисдикции, — сказал Тону, вынимая из внутреннего кармана пиджака миниатюрную камеру. — Пленка уже отослана мистеру Вернуму Сиклю, адвокату покойного. Детектив Джадид также был сфотографирован, когда входил в бар в Клоугхеме, держа руку на своей пушке. Интересно, что владелец этого бара исчез при невыясненных обстоятельствах. И по странному стечению обстоятельств незадолго до своего исчезновения тоже имел беседу с ранее упомянутым мистером Сиклем. Хочу вам заметить, что эти фотографии в самое ближайшее время поступят также в распоряжение комиссара полиции Перейры.
