Под бордово-сиреневым небом в том месте каменистого силуэта, куда уперся наш состав, ярко горели софиты, раздавались голоса, смех – людей даже радовала возможность размяться.
Мы же в полном составе сидели за столом, пили чай, разговаривали и отлынивали от раскопок. Хмурый дал поварам команду приготовить банкет по случаю окончания нашего путешествия. В том, что окончание будет благополучным, он, в отличие от меня, не сомневался ни минуты.
А я готовился к финальному акту этого фарса и лихорадочно пытался учесть все возможные детали и мелочи. Вообще надо сказать, что для моих планов этот обвал был в некотором роде удачей – можно собраться с мыслями, все продумать, не переживая, что не успею до конца дороги. С другой стороны, разные полезные совпадения всегда меня немного тревожили…
– Ну а потом он поворачивается ко мне и говорит: если бы, мол, Йорген, не ты, я бы этого пассажира на пику посадил – больно уж у него харя паладинская…
– Так ви прошли к каньону на этой пустоши? – спросила Аюми.
– Да… – кивнул Йорген снисходительно. – Там был дренажный коридор, которого не было на карте, – а нашли мы его случайно: Джефри подумал, что там тайник, и полез… а Сибилла…
– Это была моя интуиция, – перебила Сибилла, – просто интуиция, не более…
– Ну не знаю, как ты это называешь, – Йорген махнул рукой, – но польза от тебя иногда бывает, верняк!
– Должен же в нашей команде кто-то думать, – с невинным видом произнесла она, – иначе…
Йорген крякнул, стукнув кулаком о ладонь.
– Ведьма ты косматая, – сказал он добродушно.
– Найди другую, – спокойно ответила она.
Я усмехнулся, потому что это был их обычный обмен любезностями, как присказка к истории.
Софиты на столе слегка мерцали, напоминая факелы с живым огнем, – это барахлили накопительные конденсаторы, которые питались от ветряков.
– Ну что, дорогие мои, – сказал я, выкроив наконец паузу в истории Йоргена, – давайте, так сказать, пока ждем горячего, будем подводить последние итоги наших приключений.
– Дэн, а ты уже знаешь, да? – воскликнула пани Аида, которая приходила в сильное возбуждение при малейшем намеке на загадочные истории.
– Ну можно так сказать: почти, – ответил я, выдержав эффектную паузу. – Сейчас мне нужно знать самую малость: кто где находился с двух часов десяти минут примерно до трех и с трех сорока – до четырех в ту самую ночь, когда был убит Дарби и бригадир поезда. Времени у нас навалом…
– Что, опять по новой всю эту фигню будешь спрашивать? – не выдержал усатый шахтер, тот самый, с которым я сегодня курил в тамбуре. Некоторых ценных свидетелей я также освободил от работ по расчистке завала, и они были только рады.
– Не фигню, а ценные мелочи, – парировал я, – и вообще: если кто желает, мы отложим разбирательство до города, а там нам придется заявить об убийстве, тогда вас всех будут допрашивать местные паладины, а они не такие спокойные и вежливые парни, как я. Вас будут допрашивать до потери пульса, и вам придется провести в кутузке вместе с нами бог знает сколько дней – пока до них не дойдет вся правда. А я смею вас заверить: доходить до них будет долго. Да и дойти может что-то свое, что нам может не понравиться. Вы понимаете меня?
Я говорил с легким нажимом, так как это была чистая правда – думаю, что даже убийца…
– Я думаю, – сказал Йорген, сосредоточенно глядя куда-то в пустоту, словно он и правда решил подумать, – я думаю, что надо налить, раз такое дело серьезное намечается. Сиб, дорогая, тебе плеснуть?
– Немножко, – кивнула она.
– Вы только до горячего не надеритесь, – попросил я.
– Как можно! – Йорген закатил глаза, давая мне понять всю нелепость моего предположения. – Тебе-то плеснуть?
– Да, немного с кофе.
В результате шахтеры подключились к общему действию – кто-то из них достал сухпай и бутыль кактусового самогона под названием «Тика». Он хвалился, что только у них делают такой качественный продукт. Пришли повара, которые везли с собой тележки с едой. Сидящие кинулись помогать.
Как я ни следил за дисциплиной, но банкет начался, и с этим надо было смириться. Я утешал себя мыслью, что балаган преследует меня всю дорогу в этот рейс. Даже простоватый Йорген был как-то странно взбудоражен и показывал чудеса перемен настроения. А что самое неприятное, кто-то из пассажиров вспомнил-таки марсианский миф про «Зеркало-13», и многие стали его с энтузиазмом обсуждать. Нашлись умники, которые связали с этим нашу группу, – мол, Сеть полнится слухами о наших злоключениях, давно такого в колониях не случалось. А так как я не первый год на Марсе и напарники мои тоже люди опытные и небезызвестные, то про некомпетентность тут речь не шла. Приставали с расспросами ко всем, больше всего, конечно, к нашим Охотникам и ко мне с Ириной. Ирина отмалчивалась, а я выкручивался за четверых. Показывал путевой листок со штампом консульства, где конечной точкой был означен Олимп, выдумывал историю про группу спецназа, которая должна была пойти по нашему маршруту и бесследно пропала, а нас приняли за них, и вообще…
Верили как-то не особо, настороженно глядели в глаза, переспрашивали. Начался даже сбор добровольцев к нам в сопровождение: якобы проверить – знаем мы про базу или нет.
Благо сорвиголов было не очень большое число. За стол приходили на перекур люди, раскапывающие оползень, что существенно добавляло хаоса в и без того нестройные ряды.
– Я вообще удивлен, – возбужденно тараторил химик, который здорово помог мне с анализом баллона. – Обвал в этих местах – и никакой засады! Это поразительно! Кому рассказать – не поверят: оно ведь странно! Именно! Именно странно!
– Надеюсь, это не из-за меня, – проворчал я вполголоса.
– Но поговаривают, – вступил в разговор какой-то тучный мужчина, бросая на меня опасливые взгляды, – что ты и есть тот самый… ну… Пастух Глюков…
– Говорят, что кур доят! – не выдержал я, чувствуя нарастающее раздражение. – Странный моя фамилия, а не Самоубийца! И вообще! Вы в каком вагоне едете?
– В третьем, но при чем здесь?..
– А где вы были с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех? – Меня уже понесло.
– Я? – Тот округлил свои водянистые глазки. – Но при чем тут я?
– Но вы же считаете, что я в чем-то виноват?
– Ладно, Странный, замнем для ясности, – вмешалась Сибилла. – А вы вообще поимели бы совесть, граждане Свободных колоний: у нас и так налипос за налипосом, а вам все нервы потрепать охота…
– Да понятно, что нервы, это понятно, – философски изрек один из шахтеров.
– Я просто поражаюсь… – Голос Дроновой звенел от возмущения.
– Начнем с вас, пани Аида. – Я пресек полемику в корне. – Где были вы с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех?
