продолжить уродовать своих людей, убить некоторых из них (но только после голосования), а потом – что? Новая кровь. То есть он намеревался похитить еще несколько человек, ампутировать у них конечности и поместить их в свою камеру ужасов. Я решил, что трупы в крипте стали результатом первой неудачной попытки, но, возможно, они появились там после очередного витка регулярного цикла.
– Я пытался не давать волю злости, – сказал Нордхэген. – Пытался игнорировать ее или объяснить рационально, но она всегда возвращается, как ночной туман, лезет в окна и двери. Можно подумать, это какие-то необоснованные предрассудки, врожденное чувство классового превосходства, но избежать этих мыслей невозможно, они существуют, они настоящие, они – истинные. И приходится признать неизбежное. – Безумный взгляд Нордхэгена сфокусировался на моих глазах, и он продолжил. – Факт, простой факт. Людей слишком много.
Ох. Хорошо, не надо продолжать. Прошу тебя, старик, не говори ни слова. Король-паук, поймавший Лондон в свою паутину.
Конец рядом, так должно быть. Я больше не вынесу. Я – последний кусочек пазла, элемент, сделавший уравнение Нордхэгена истинным. Мое присутствие, моя помощь, моя полная безотказность позволили его безумной социопатии обрести полную свободу. Теперь ему было все дозволено. Все ограничения рассыпались в прах. Дружелюбный маленький доктор исчез навсегда, а вмести с ним – видимость самообладания, профессионализма и обаяния. Его сознанием завладело чудовище. Я уже принял решение убить Нордхэгена, но теперь понял, что это необходимо сделать немедленно. Я хотел придушить его на месте. Передо мной сидел не человек, а какое-то ужасное, извращенное создание, которое требовалось уничтожить как можно скорее.
Нужно что-то придумать. Проблема заключалась не в убийстве Нордхэгена, а в том, чтобы отвести подозрение от нас с Линой. Мы оба запутались в кровавой паутине этого человека. Он поймал нас в ловушку, и чем больше я задумывался об этом, тем больше ненавидел его холодной, бесстрастной ненавистью. И я снова разозлился на себя. Если Нордхэген – безумный король, то я – его шут.
– «Жизнь животного иногда достигает энтелехии в потоке восприятия… в присутствии других организмов… в ферментах собственной крови». Разве не потрясающе звучит? «Ферменты собственной крови». Какое необыкновенное словосочетание. Вам знаком Сантаяна[35]?
– Нет.
– Вы примечательно невежественны, дорогой мальчик, – улыбнулся он. – Даже для врача и американца.
– Думаю, вы правы. – Мне плевать. Пусть лучше он будет подтрунивать надо мной, чем продолжит нести апокалиптический бред.
– Для моего поколения культура хоть что-то да значила. Мы читали, узнавали новое, запоминали. Сейчас подобные устремления исчезли с лица земли. Никто ничего не запоминает. А ведь следующая культура появляется из перегноя предыдущей.
Нордхэген продолжал сыпать цитатами и именами, стриптизерши продолжали раздеваться, и в какой-то момент в моем мозгу открылась маленькая дверца, зажегся свет, и я нашел выход. Он все время был у меня под рукой. Алкоголь. Нордхэген все равно рано или поздно сопьется. Просто сделает это раньше. В любую минуту. Начиная с сегодняшнего дня. На то, чтобы это устроить, потребуется время, а его у меня почти нет. Я начну сегодня, до того, как мне удастся посоветоваться с Линой.
Иногда мне казалось, что Нордхэген намеренно меня провоцирует. Может, он хотел, чтобы я избавил его от мучений. Изрекая свои пророчества, он выглядел уставшим. Ему не хватало задора. Возможно, он зашел слишком далеко и потерял стимул продолжать. На это можно было только надеяться, но у меня не оставалось времени на то, чтобы проверить свою гипотезу.
У меня открылось второе или третье дыхание, сознание полностью прояснилось. Я все чаще стал наполнять наши бокалы. Обычно я тормозил Нордхэгена, но теперь провоцировал его пить больше и больше. К пяти утра он повеселел и напился почти до невменяемого состояния. Я проводил его до дома и уложил на кушетке в библиотеке. Какое-то время я стоял над ним, пока его дыхание не стало шумным, но регулярным. Я понял, что он провалился в алкогольный сон. Потом я подошел к телефону на письменном столе и набрал Лину.
– У него запланированы деловые встречи в ближайшие дни?
– Ничего важного, – ответила она встревоженно.
– Совсем ничего?
– Насколько мне известно, нет. А что?
– Он не сможет на них присутствовать.
– Что случилось?
– Ничего. Всякое бывает. Вот и все.
– Я приеду через несколько минут, – сказала Лина. – Только оденусь и поймаю такси.
– Все в порядке. Не торопись.
Я знал, что Нордхэген проспит несколько часов. Мне нужно было подумать. К моменту приезда Лины мой план должен быть готов. Я устал от бессонной ночи, но понимал: если ничего не придумаю, то больше такого шанса может и не быть. И тогда мы с Линой окажемся прикованными к нему до самой его смерти от естественных причин. Так себе перспектива.
– Что случилось? – спросила Лина сразу, как только вошла.
– Нордхэген спит на кушетке в библиотеке. Он пьян, так что будет в отключке еще несколько часов.
– И что?
– Не могла бы ты присмотреть за ним, пока он спит, и когда он проснется, дать ему две таблетки из этого пузырька?
Я вручил Лине пузырек с лекарством, который взял из аптечного пункта в погребе.
– Снотворное, – сказала Лина, прочитав этикетку.
– Да.
– Зачем?
– Затем, что я пойду вниз, чтобы подумать. У меня много дел. На них уйдет по меньшей мере несколько дней, и я не хочу, чтобы Нордхэген мне мешал. Пускай он как можно дольше будет в бессознательном состоянии. С этого момента он недоступен. Никаких встреч и звонков. Будем держать его на снотворном. Будем давать ему витамины и БАДы, и, может, суп, если появится такая необходимость. Главное, чтобы он был в максимально беспомощном состоянии.
– Почему?
– Все кончено, Лина, – сказал я. – Все летит в трубу. Нравится нам это или нет, но это происходит. Единственный вопрос – будем ли мы сами контролировать этот процесс, или он будет контролировать нас. Я свой выбор сделал. Нордхэген одной ногой в могиле. Мы поможем ему поместить туда вторую. Безумный король заснул, и больше уже не проснется. Никогда.
Лина ничего не сказала.
– Ты сможешь уладить все вопросы со своей стороны? – спросил я. – С документами и властями? Разберешься со всем этим?
– Да, – кивнула она.
– Проблем не будет?
– Думаю, нет. Он вел дела по сложной схеме, но все документы в полном порядке. Конечно, партнеры захотят все проверить до малейших деталей. – Она многозначительно посмотрела на меня. – Они заберут свою долю, но у нас проблем не будет.
– Хорошо. Позови меня, если он начнет тебя беспокоить.
Я спустился в погреб и обошел его, словно в первый раз.
