папирусу конца V в. до н.э., найденному в Египте, на острове Элефантине. Действие повести происходит в 1-й пол. VII в до н.э.; ее герой — хранитель печати ассирийских царей Синнахериба и Асархаддона, по-видимому, евнух, усыновивший своего племянника Надина, оклеветанный им перед царем и приговоренный к казни, однако спрятанный палачом, который действует по мотивам личной благодарности. Далее следует лакуна. Еще один фрагмент содержит коллекцию афоризмов. Уже тогда литературное влияние повести было довольно широким. В библейской Книге Товита рассказывается, что, когда было устроено празднество по случаю исцеления Товита и женитьбы Товии, в числе других почетных гостей пришли «Ахиахар и Навад, племянник его» (11:17); эти имена (слегка варьирующиеся в разных рукописях) даны без всяких пояснений — премудрый придворный и его неблагодарный племянник были персонажами, отлично известными читателю. В корпусе изречений, приписанных греческой традицией великому философу Демокриту, некоторые восходят к сборнику изречений Ахикара; может быть, в этой связи уместно вспомнить античное предание о восточных контактах Демокрита, по Диогену Лаэртскому — ученика «магов и халдеев» (IX. 7, § 34–35, см.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979, с. 369–370). Распространенная в греческой низовой литературе легендарная биография баснописца Эзопа в значительной части (№ 101–123) также представляет собой переработку материала повести об Ахикаре, на этот раз не только афористического, но и новеллистического (см.: Басни Эзопа. Перев., статья и коммент. М.Л. Гаспарова. М., 1968, с. 52–58; ср. с. 250).
Из тех версий, которые сохранились полностью, самой старой является сирийская, перевод которой мы и предлагаем читателю. Она в наименьшей степени подверглась христианизации; Ахикар определенно предстает язычником, хотя и предполагается некое обращение его в монотеизм. Сюжет сильно усложнился, оброс подробностями. Автор уже не видит в герое скопца; ради того, чтобы контраст между роскошью жизни Ахикара и его горестной бездетностью выступил картиннее, ему дается 60 жен, для которых он строит 60 дворцов. Злонамеренный племянник вместо простой словесной клеветы прибегает к хитроумной фальсификации вещественных доказательств крамолы своего дядюшки и благодетеля. Мы не знаем, присутствовал ли уже в древней версии мотив строительства дворца в воздухе, но теперь рассказ о задачах, заданных фараоном, необходимость решить которые повела к реабилитации мудрого советника, дается обстоятельно и красочно.
К сирийской версии, породившей много рукописных вариантов, восходит армянский перевод («Повесть о Хикаре») и арабский перевод («Повесть об аль-Хайкаре»). Упоминание об аль-Хайкаре встречается у одного арабского поэта (Ади ибн-Заида) еще в доисламскую эпоху. На Руси «Повесть об Акире Премудром» была известна с XII в. (см.: Григорьев А.Д. Повесть об Акире Премудром. М., 1913; Дурново Н. Материалы и исследования по старинной русской литературе. I. К истории повести об Акире. М., 1915; Памятники литературы Древней Руси. XII век. М, 1980, с. 246–280); возможно, перевод был сделан с армянской версии. Можно упомянуть еще старинный румынский перевод.
25
Повесть имеет в рукописях различные заглавия, например: «Исповедание и молитва Асененф, дочери Пертефрия жреца» или «Душеполезная повесть о хлебном попечении Иосифа Прекрасного и о Асенеф и о том, как Бог сочетал их». Этот апокриф — колоритный памятник позднеантичного синкретизма: он написан по-гречески, но автор его — иудейский сектант, может быть, иудео-христианин, живший в Египте и довольно глубоко вникнувший в строй египетской культурно-религиозной традиции. С библейскими мотивами причудливо сочетаются веяние эллинистической новеллистки и популярно-философской аллегории. Датировка долго была предметом споров; в настоящее время наиболее авторитетные голоса относят повесть к эпохе, предшествовавшей иудейскому восстанию 115–117 гг.
26
Енох — ветхозаветный персонаж из самых начальных времен существования мира, живший еще до потопа и приходившийся Ною, строителю ковчега, прадедом. В шумеро-аккадских легенда ему соответствует Энмендуранна, седьмой в списке допотопных царей (как Енох — седьмой в списке поколений потомков Адама). Авторы позднеиудейских и раннехристианских апокрифов любили таких персонажей, глазами которых можно было взглянуть на мир почти что от исходной точки его истории (таков, например, апокриф об Адаме и Еве). Сообщения о Енохе в Библии (Быт. 5:21–24) кратки и загадочны; тем сильнее они действуют на воображение. Срок жизни Еноха — 365 лет, т.е. число дней солнечного года, что придает ему черты солнечного героя или солнечного царя. По истечении этого срока Бог каким-то образом «взял» Еноха к себе из этого мира.
Позднейшие легенды, очень многочисленные, рисуют Еноха как основателя письменности и прообраз благочестивого, умудренного писца (ему поручено вести летопись дел человеческих в потустороннем мире); как образец таинственного общения с Богом и аскетического уединения (он выходил из своего затвора к людям сначала через каждые три дня, потом через неделю, потом через месяц, потом через год); как праведного царя, законодателя и миротворца, первоверховного «правителя правителей» всего мира; как изобретателя астрологической премудрости; наконец, как человека, взятого живым на небо, первого в ряду избранников, телесно сохраняемых где-то в ином мире в ожидании часа возврата в этот мир (как пророк Илия, вознесшийся в огненной колеснице, по некоторым версиям — Мельхиседек и апостол Иоанн).
Восхождение Еноха на небо, его водворение в горних покоях, сообщение ему тайн устройства небес и ангельского управления космосом — тема целого направления эсхатологически ориентированной поздне-иудейской литературы, отчасти предшествовавшей, отчасти современной раннему христианству. Судьба принадлежащих к этому направлению текстов сложилась по-разному. Лишь фрагменты самого позднего из них, так называемой Третьей книги Еноха, дошли в подлиннике, т.е. на древнееврейском языке. Более ранние сочинения сохранились в переводах, возникших на большом временном расстоянии от подлинника. Так, один текст, восходящий к арамейскому оригиналу II в. до н.э., был переведен в V в. (или несколько позднее) на эфиопский язык («Мацхафа Хенок»). Нас интересует то произведение, которое возникло где-то между сроками возникновения обеих упомянутых Книг Еноха — то ли, как считают обычно, около I в. н.э. и притом по-гречески, то ли, как доказывал авторитетный отечественный исследователь Н.А. Мещерский, ранее, и притом по-еврейски, а в X-XI вв. было переведено на славянский язык, почему и обозначается в научной литературе как «славянский Енох». По-видимому, в нем широко использован ессейский материал, в свою очередь вобравший в себя месопотамские, отчасти египетские и особенно иранские представления. Дискуссионным остается вопрос о мере христианской (иудео-христианской) переработки текста.
27
Похоже, что этот загадочный текст — самое раннее произведение сирийской литературы, по крайней мере из тех, которые до нас дошли. Не исключена возможность, что он принадлежит 2-й пол. I в. Об авторе нет никаких сведений, помимо тех, которые можно
