унылые картины лишенных иголок ветвей плакальщиц. Наверху были краски. После бесконечной зелени южных джунглей, сдающийся под натиском зимы, голый север нагонял такую тоску, от которой хотелось спать, пить или хотя бы болтаться под облаками, прихлебывая горячий вурш.
На самом деле, как пояснил Раскон, до настоящих джунглей они не добрались. Да и не добирались до этого ни разу, всегда задерживаясь на широком, богатом пороге – но не рискуя войти внутрь. Там уже начинала встречаться странная, непривычная живность и растительность, появлялись вонючие, смертельно опасные болота, а русла частенько зарастали настолько, что “Карге” приходилось пробираться силой, буквально проламывая себе дорогу… Но это все равно были не настоящие джунгли. Соваться на дальний юг без подготовки, за одну короткую, месячную вылазку – невозможно. Такие путешествия начинаются весной, на специально подготовленных плотах с опытными командами, с тем расчетом, чтобы начать собирать добычу сразу после окончания зимних дождей. Строятся временные лагеря, организуется вывоз груза на север, стихийно вырастают маленькие, летние поселки.
Жить в джунглях постоянно – невозможно, во всяком случае для обычных людей. Слишком жарко, слишком влажно, слишком много ядовитых тварей, слишком мало нормальной еды и воды. Одной охотой прожить тяжело, учитывая то, что пригодных в пищу животных там было мало, да и тех достать было не так просто; вырастить что-то во влажной, пропитанной всякой дрянью почве – невозможно, а регулярно тащить с севера припасы – безумно долго и дорого. Это на севере одна тяжело груженая горжа с цепочкой плотов способна доставить поселку зерна на месяц, а попробуй-ка провести такой плот в самое сердце джунглей через половину Гардаша.
Попытки создать постоянные поселения были, безусловно… но заканчивалось все плохо. Природа косила людей с потрясающей легкостью, техника разваливалась, здания гнили, люди тоже гнили, подцепив какую-нибудь заразную дрянь, а потом полутрупами возвращались на север, распространяя болезнь все дальше. Да и животные в джунглях были под стать остальной природе – Грандаргаши могли в одиночку уничтожить труд сотен человек, просто выбрав неподходящее место для водопоя, а всякие твари помельче проделывали то же самое – но уже специально. Например, дальние родственники фелинтов – огромные черные кошки, без разрядников, но куда более крупные, – запросто могли перепрыгнуть частокол высотой в три человеческих роста, с известными последствиями.
Про джунгли вообще ходило такое количество слухов, жутких рассказов и свидетельств якобы очевидцев, что Брак зарекся когда-либо туда соваться. Не то, чтобы он собирался, но рисковать своим рассудком, подцепив личинок плотоядной шмухи… Везим, рассказывавший ему местные байки, наглядно продемонстрировал, что происходит внутри черепа такого неудачника – ярко красный плод с толстой кожурой, красивый и невероятно аппетитно пахнущий, после вскрытия кишел мелкими, зубастыми личинками, неторопливо выжирающими бледно-розовую мясистую плоть. Брак удержал свое бунтующее воображение, а вот Кандар ушел шумно блевать с палубы, яростно костеря довольного собой охотника.
Но это все было в джунглях. А приграничная полоса, которую местные жители ласково называли “Преддверие Задницы”, ловко вобрала достоинства и недостатки севера и юга, после чего смешала внутри себя в неравных пропорциях и гостеприимно распахнула свои зеленые двери перед лесовиками.
Там было жарко – но не слишком, особенно по осени. Влажно – но не настолько, чтобы палуба за ночь успела прогнить насквозь. Опасно – но той самой опасностью, которая легко устраняется осторожностью, смекалкой и подготовкой. Там даже можно было жить, хотя и плохо – на юге селились те, кому даже на вольном западе места не нашлось. Здесь процветали мутные верования в речных духов, Золотую Матерь и каких-то странных мужиков с головами зверей, а вместо нормальной одежды местные обитатели предпочитали красную глину, плетеные корзины на головах и бессменный каучук, из которого здесь делали все – от обуви до рубашек. И при всем при этом, в преддверие джунглей встречалось достаточно ценной добычи, чтобы сполна окупить все неудобства. Особенно, если горжеводы туго знают свое дело.
– Тупые недоумки вечно спорят, кто самая опасная тварь в мире, – пыхтел Везим, потроша висящего на цепи крокодила. Стрела крана дрожала от натуги, удерживая огромную тушу, – Одни орут про драков, арталисов, грандаргашей… Другие поминают комарье, змей и насекомых. Все ошибаются. Самая опасная тварь в мире – человек.
– Угум, – устало кивал Кандар, клешней выдирая плавники у быртана – здоровенной рыбины длиной с человека, чей хвост здорово напоминал обычный гребной винт и вращался усилиями расположенного внутри грудины эйноса.
– Говно. – ругался Брак, в который раз поскальзываясь на мокрой от внутренностей палубе и истово мечтая вернуться обратно, к паучьим жопам и утреннему холоду.
– Ну вот, вернулся, – пробормотал калека, дыша на озябшие руки. – Доволен?
И сам себе признался – да, доволен. Леса, так неласково встретившие его в начале пути, после преддверия джунглей казались родными, хоть и слегка подмороженными. Пусть горжа и ломилась от добычи, а Везим наконец получил ощутимый пинок по своему самомнению, повторить такое путешествие калека бы не хотел. Туда, на юг, должны отправляться суровые, усатые и мышцатые до самых пяток искатели приключений на свою задницу, но никак не хромые механики. Или, если уж совсем припрет, отлично снаряженные цепы с полным набором удобств на борту – начиная от горячего душа и заканчивая личными каютами, где можно хотя бы выспаться на нормальной кровати.
А самое главное – впереди наконец-то ждало Троеречье. А Троеречье – это обещанная Расконом посудина, которая доставит механика в Яму еще до того, как зима вступит в полную силу. Сам фальдиец без особого сожаления сообщил, что лично отвезти механика не сможет, да и не потянет сейчас “Карга” путь через половину континента. Плот ждала длительная стоянка в одном из сухих доков лесной столицы, где в порядок его будут приводить куда лучшие механики, чем двое калек. Лучшие в работе с плотами, конечно же, но уж точно не лучшие во всем остальном.
– Гразгова блевота, да как ты это делаешь? – выругался Кандар, когда Брак согнул очередной лист металла в трубу и принялся аккуратно сводить шов. – Чудесных ягод золотой жаченицы нажрался?
– Разрядником себя по башке шарахнул, – усмехнулся Брак. – А чудесные ягоды я бы давно продал и свалил на острова из этого болота. Просто признай, что ты поражен моими талантами.
– Не ври, ты терпеть не можешь островитян. – помотал головой сероглазый, – Как думаешь, если я ногу себе
