Взорванный люк доставил больше проблем, поскольку излучение проникавшего в него света было потенциально опасным. К счастью, мы находились не под прямыми лучами гипергиганта, иначе не отделались бы простым подпалинами. Будь это возможно, я вернул бы люк на место, но он отлетел к какому-то из монструозных сборщиков со щупальцами вместо головы. На моих глазах одно щупальце поймало его, а из стручков на концах других отростков посыпались многочисленные роботы-скорпионы. Однако у меня ведь есть генератор силового поля, с его-то помощью я и притушу сияние до приемлемого уровня. И я сфокусировал генератор на дыре, только недостаточно быстро.
За миг до того, как включилось поле, ближайшее щупальце сунуло в дыру стручок. Я поспешно изменил программу проектора, чтобы поле легло лишь по периметру люка. Но и тут опоздал. Высвободившаяся энергия полоснула по щупальцу, рассекая его, и стручок на конце лопнул. Внутри него обнаружилось нечто вроде многокомпонентного технологического кокона – какие-то сложенные конечности, трубки, полированный металл и мигавшие огоньки. Перерезанное щупальце дернулось, штуковина выпала из стручка – и над самой палубой начала разворачиваться. Приземлилась она уже на две длиннопалые гекконоги.
Сперва она не походила ни на что – кое-как слепленный железный ком, да и только. Затем, когда мой визор уже приспособился к ярчайшему свету, ком поднялся: ссутулившись, раскинув сдвоенные пары рук, оканчивавшиеся многосуставчатыми изогнутыми пальцами-инструментами, между которыми мерцали поля сдвига. Робот зашагал к рубке, заметно пошатнулся, ступив на гравипластины, но тут же восстановил равновесие. Его голова, похожая на голову кальмара, с тремя горящими голубыми глазами, качалась из стороны в сторону и вдруг застыла – машина увидела меня. Ее ребристые железные щупальца пребывали в постоянном движении, складывались и раскладывались. Присутствие этого механизма доказывало, что что-то здесь определенно не так. Впрочем, в подобных доказательствах и нужды-то не было. Вспомнить только чудовищные наружные наросты, едва понятные сообщения… А эта штуковина выглядела совершенно незнакомой. Я мог бы перечислить все типы роботов, которые встречались на заводах-станциях в военное время, – и данная машина к ним не относилась. Конечно, в тот период прослеживалась тенденция создавать роботов, наделяя их чертами органических существ – как Рисс, например, – но на станциях, подобных этой, обычно придерживались более утилитарных целей.
Я бросил взгляд на троицу быстро отстегивавшихся от кресел людей. Вооружена была лишь Сепия. Размышляя, насколько эффективны могут оказаться ее пульсар и лазерный карабин, я одновременно жалел о том, что у нее есть оружие – ведь из-за него она потенциально становится первоочередной целью. Попятившись к стене, я осторожно протянул руку и коснулся пульта, отщелкивая захваты. Шип Пенни Рояла упал на ладонь, чужие воспоминания ворвались в мозг, как штормовая волна; связь восстановилась в максимальном объеме. В уголке визора мигнула иконка, извещая, что атмосферное давление вновь повысилось, – и лицевой щиток вместе со шлемом, сложившись, убрались в горловое кольцо скафандра. В воздухе пахло раскаленным железом и еще чем-то едким, вроде пара над кислотной ванной. Трент, Сепия и Коул были уже на ногах; Сепия вскинула к плечу лазерный карабин. Часть меня хотела приказать ей опустить оружие, но другая, большая часть, уже оценивала, много ли пользы может принести эта женщина.
– Я захватываю контроль над кораблем, – раздался голос. – Бросьте оружие и предоставьте коды доступа.
Я кинул взгляд на все еще открытое на экране окно – в нем высветилась стандартная коммуникационная пиктограмма: серебристая человеческая голова. По этому же каналу со мной связывались и прадоры, но на сей раз собеседник явно находился гораздо ближе. Однако этим собеседником был отнюдь не наш новый нежеланный гость-робот.
– Кто ты? – спросил я.
– ИИ сборочного отсека Е-Шестьсот семьдесят шесть.
Я обнаружил, что прощупываю линию сигнала и, не зная, как я это делаю, увидел на том конце разум, а потом и его окружение. Физически Е-676 перенесся в паука-носильщика. Теперь я точно знал, что тут происходило – почему роботы толпились и дрались друг с другом, зачем упрямо пытались проникнуть в мою корабельную систему. Здешние ИИ слышали, что сказал адмирал Королевского Конвоя. Им хотелось покинуть станцию до того, как прадор исполнит свою угрозу. Роботы желали захватить мой корабль. И тот, кто разговаривал со мной, оказался всего лишь чуть быстрее прочих.
– Дай коды доступа, – снова потребовал он.
– Катись к черту, – отрезал я.
Робот с головой кальмара начал действовать.
Он прыгнул, замахнувшись щупальцем, схватил Сепию и ударил ее об стену. Затем поймал Коула и швырнул его к подножию пульта-подковы. Действовал он до ужаса стремительно – и в ответ мое чувство времени изменилось. Разум и форс, усиливая друг друга, ускорили мышление. Вспыхнул гнев: ведь робот ударил Сепию, и она, возможно, мертва. Я увидел, как Трент делает нырок, перекатывается, уклоняясь от взмаха очередного щупальца, – и подхватывает карабин. На другом уровне орда воспоминаний, обитавших в шипе, обрушила на меня цунами информации, затопившее и разум, и форс – и через секунду сделавшееся твердым знанием. Некоторые из записанных иглой Пенни Рояла мертвецов были конструкторами роботов, программистами, техниками-ремонтниками. Воспользовавшись их опытом, я сразу понял, что противник являет собой сплав двух малых роботов-сборщиков, а его кальмароподобная голова принадлежит боевому дрону.
– Эй! – крикнул я.
Собственные движения казались мне сейчас медленными-медленными, будто ползущий ледник, – и робот начал поворачивать ко мне голову. Трент уже сидел на корточках, целился и стрелял, выжигая машине глаза и опаляя щупальца. Дотянувшись до корабельных систем, я отрубил гравитацию – и прыгнул вперед. Щупальце скользнуло над головой, но другое выбило карабин из рук Трента, поддело его под подбородок и отшвырнуло назад. Я рассчитывал, что управляющий разум не будет слишком отличаться от исходного разума робота-сборщика. Прыгнул я так, что мои ноги обхватили штуковину чуть ниже кальмаровой головы. В полете замахнулся и с силой вонзил шип куда-то в затылок противника. От резкого толчка заболели руки, но шип пробил броню – и я отпустил его, снова включил гравитацию, приземлился на четвереньки, поднялся, повернулся… Робот, пошатавшись, рухнул на пол.
– Рисс.
Я позвал дрона вслух, в то же время отправив сообщение через форс, и направился к Сепии.
– Оставь Свёрла в покое и возвращайся сюда.
– Извини, не могу. – Голос Рисс почти потерялся в статических помехах.
– Свёрл – наш союзник, – повторил я.
На миг я увидел глазами Рисс. Яйцеклад дрона глубоко застрял – кажется, в теле стандартного робота-сборщика, который, лежа на полу, беспорядочно сучил ногами. На ином уровне я ощущал, что Рисс обошла блокировку и вторглась в примитивный разум робота.
– Ты убьешь себя… не принимая… логичных мер. Свёрл должен умереть… чтобы мы жили. Все просто.
