И эту женщину Нейри не может потерять, как уже потерял Лотэссу. Но как удержать ее? И имеет ли он право на это? Вот, кстати, еще один вопрос, который он хотел обсудить с Эданом и Рейлором. Разумеется, не как личную проблему, а как государственную.
— Я ведь уже говорил, что король Тарники требует возвращения своей дочери? — он старался, чтобы голос звучал спокойно.
— Говорили, — кивнул Таскилл и переглянулся с Линсаром, почти не пряча улыбку. — И как же вы намерены поступить?
— Мне кажется, прежде всего надо узнать мнение моей невестки. Мне важно знать, что она сама думает на сей счет. Если эна Шафира согласна с отцом, тогда… — он не закончил.
— Ну так и спросите у нее, — теперь герцог откровенно ухмылялся.
Неужели его чувства так очевидны? Впрочем, в улыбках его ближайших советников не было насмешки, скорее дружеское понимание.
— Пожалуй, я так и поступлю, — кивнул Нейри, избегая смотреть им в глаза.
— Мне пригласить эну Шафиру? — Эдан проворно вскочил.
Почти за год после смерти Йеланда все постепенно привыкли говорить о бывшей королеве не как о “ее величестве”, а как об “эне Шафире”. Нейри же на правах родственника мог обращаться без всяких титулов.
— Прямо сейчас? — Нейри растерялся.
— А почему нет? Впрочем, как вам будет угодно. А нам в любом случае пора. Правда, Рейлор?
Таскилл энергично кивнул и оба поспешили удалилиться. А Нейри, оставшись один, сожалел о том, что не воспользовался предложением Эдана позвать Шафиру, но в то же время малодушно радовался отсрочке. И все-таки откладывать этот непростой разговор не имеет смысла. Будь, что будет. Едва только он решился послать за невесткой, как дверь его покоев распахнулась, являя на пороге Шафиру собственной персоной.
— Здравствуй, моя дорогая, — первым его порывом было подняться ей навстречу и самостоятельно пройти несколько шагов, разделявшие их.
Но он так и остался на месте, боясь, что из-за волнения все провалит. Лучше перенести демонстрацию возможностей на другой раз, когда не будет перехватывать дыхание, а сердце не будет пытаться выскочить из груди.
Приглядевшись к невестке, он заметил, что и она выглядит взволнованной и растерянной.
— Я получила письмо от отца, — вместо приветствия сказала Шафира.
— Вот как, — пробормотал Нейри.
— Так ты знаешь? — догадалась она. — Знаешь, чего он ждет от меня.
— Знаю, — он обреченно кивнул.
— И что? — вопрос прозвучал требовательно. — Что ты об этом думаешь?
— Шафира, куда важнее, что думаешь об этом ты. Что бы я ни думал, как бы ни нуждался в тебе, как бы ни хотел тебя удержать, решение можешь принять только ты сама.
— Значит, ты не хочешь отпускать меня?
Увидев, как просияло ее лицо, Нейри испытал огромное облегчение. Как бы то ни было, но сама Шафира явно не хочет возвращаться в Тарнику. Эта мысль грела ему сердце.
— Разумеется, не хочу, — признал он. — Я же и дня не могу без тебя прожить. Только не подумай, что мне нужна лишь твоя забота. В этом дворце довольно людей, которые могут поднести мне чашку с горячим медовым настоем или накинуть одеяло в сырой день. И хотя ничья забота не будет мне приятна так как твоя, но будь моя воля, я бы давно освободил тебя от всех хлопот, Шафира.
— Но я не хочу, чтобы меня освобождали, — воскликнула она. — Я никому не доверю заботу о тебе, пока ты окончательно не поправишься.
— Что ж, — улыбнулся Нейри. — В таком случае я не найду в себе сил отказаться от твоей помощи. Но я хотел сказать, что ты нужна мне не как сиделка, а сама по себе. Не знаю, как я смог бы обойтись без возможности ежедневно видеть тебя, говорить с тобой, — он запнулся, смутившись того, что сказал слишком много.
— Нейри, — Шафира опустилась на низкую кушетку подле его кресла. — Ты даже не представлять, что для меня значат твои слова. Теперь уж я точно никуда не уеду, даже если отец пошлет за мной армию. В конце концов, он больше не вправе распоряжаться моей судьбой. Когда-то он отдал меня за Йеланда, не спросив моего мнения. Впрочем, тогда бы мне и в голову не пришло возражать. Не говоря уже о том, что принцесс с младенчества приучают к мыслям о династическом союзе. Но я уже выполнила свой долг перед отцом и Тарникой. И не позволю ему продать меня во второй раз. Разве у меня нет права прожить оставшуюся жизнь так, как я хочу и рядом с тем, кого люблю?
От ее слов у Нейри закружилась голова. Он и раньше догадывался, что самоотверженная забота Шафиры — нечто большее, чем просто дружеское и родственное участие, и все-таки ее признание стало для него откровением.
— Нейри? — ее пальцы нервно теребили цепочку и кулон. — Ты молчишь? Прости, если я…
— Шафира, дорогая, — он взял ее за руку, отметив как холодна узкая ладонь. — Теперь я никуда тебя не отпущу. Ты сама виновата. Однако, надеюсь, твоему отцу все-таки не придется посылать за тобой армию. Возможно, выбирая тебе второго мужа, он сочтет меня не худшим претендентом. Конечно, я больше не король, к тому же калека…
— О, Нейри! — теперь уже она обхватила его руки своими. — Как ты можешь говорить так? Скоро ты будешь совсем здоров, но даже останься ты таким, как тогда в приграничной крепости, я все равно не оставила бы тебя. Не из жалости и сострадания, а потому что люблю. Я всегда тебя любила, просто долгие годы прятала эту любовь за дружбой и родственной приязнью, притворяясь сестрой. Но ведь теперь можно больше не притворяться?
— Можно, — он склонился к ней и обнял. — Увы, я не могу встать на одно колено, поэтому просто спрошу. Шафира до Берра, согласишься ли ты во второй раз взять фамилию Ильд?
Глава 23
Элвир стоял, опираясь ладонями на перила галереи, и смотрел вниз. Осень, уже перевалившая за середину, раскрасила дворцовый парк в бордовый и желтый, кое-где разбавив остатками зеленого. В солнечные дни с галереи открывался захватывающий вид, когда вся эта разноцветная роскошь сверкала под синим безоблачным небом. Невероятно прозрачный воздух, какой бывает только осенью, придавал картине яркости, четкости и какой-то особой пронзительности, от которой захватывало сердце.
Торн пользовался каждым свободным мгновением, чтобы полюбоваться красотой мира. Теперь, в полной мере осознав хрупкость привычного бытия, он особенно ценил эти редкие моменты, стараясь не упускать возможности выехать из дворца или хотя бы пройтись по галерее над парком.
Однако сегодня природа скупилась на захватывающую дух красоту. Ясное обычно небо было затянуто тучами. Тучи тоже могут быть по-своему прекрасны, когда ветер гонит их по небосклону: темные, могучие, угрожающие. Сегодняшние, однако, были не такие. Изжелта-серые, неприятного болезненного оттенка. Из-за них небосвод казался мутным и пыльным, как бывает летом в очень жаркие, душные дни. Яркие цвета парковой листвы словно потускнели в свете грязно-серого неба, а озеро казалось его отражением.
