Однако политика конструктивного взаимодействия при триумвирах не получила равномерного организационного характера. Их власть опиралась на военную силу и авторитет военных полководцев. Были предприняты лишь первые шаги для перехода к гражданской жизни. Но и они были сделаны в условиях военно-политического противостояния Октавиана и Антония. Несмотря на формальную ликвидацию II триумвирата в 36 г., они продолжали опираться на триумвирские полномочия вплоть до 32 г.,[102]
Таким образом, полномочия и социальная политика триумвиров подвели итоги предшествовавшему развитию и заложили основы будущего во всех сферах римской жизни. За время между 43 и 33 гг. (время официального существования II триумвирата) римская республиканская власть, утратив возможности согласования общественно-политических интересов, утратила и целесообразность. Римское гражданство, ставшее еще более гетерогенным в социально-политическом и территориально-этническом отношении, оказалось еще более дезорганизованным. В условиях гражданских войн и увеличения потенциала власти в результате распространившейся практики террора и военного давления городские низы уповали на сильную и дееспособную власть, в компетенции которой было возможно наведение общественного порядка и обеспечение люмпенизированной массы средствами существования. Мелкие собственники, по-прежнему жившие патриархальным бытом, стали переносить традиционные патриархальные представления (патерналистские, представления о патронате-клиентеле и пр.) на государственно-политическую сферу и носителей властных полномочий. Владельцы небольших вилл — средние собственники — не оторвались от общинных норм, но в условиях разложения этих норм ориентировались на те структуры, которые могли обеспечить сохранение их собственности. Социальная верхушка (республиканский нобилитет) была физически уничтожен, а его остатки перестали быть политической силой; на политической арене появилась новая аристократия, лишенная республиканских пристрастий. Каждая сословная группа имела свои экономические и политические цели. Однако отсутствие единых коллективных целей и перспектив на будущее требовало силы, объединяющей все эти группы. В этих обстоятельствах желание триумвиров обеспечить и сохранить собственную власть неизбежно способствовало развитию монархической и территориально-державной тенденций.
Завершая анализ компетенции и практической политики триумвиров, отметим самое главное: II триумвират занимал историческое положение между поздней Римской республикой и принципатом. Здесь мы сталкиваемся с непосредственным прототипом Римской империи.
С поздней Республикой его сближает конституированный характер полномочий, сохранение республиканских элементов власти и республиканских традиций.
Тем не менее II триумвират ближе к принципату, чем к республике. Как и там, мы видим наличие особого империя, который обеспечивал триумвирам контроль и над гражданской жизнью, и над армией. Как и там, мы видим расширение империя до границ территориального единства, включавшего Рим, Италию и провинции, авторитарное подчинение государства воле и реальной силе триумвиров и соответственное оформление имперских административных форм. Как и там, мы видим, что полнота власти триумвиров определялась не столько правовой нормой, сколько неправовыми основами: вмененной экстраординарной компетенцией и опорой на армию. Таким образом, II триумвират, сохраняя генетическую связь с республикой, явился непосредственным прототипом монархической и имперской системы власти.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Переход Рима от республики к империи, ставший своего рода феноменом римской истории, и значительные изменения во всех областях жизни, связанные с этим процессом, объясняют значительный устойчивый, повышенный интерес исследователей к периоду II—I вв. Несмотря на расхождения в подходах историков к оценке этих событий, большинство из них обнаруживает некоторые общие черты: переход оценивается чаще всего как революционный, в исследовательской литературе распространены антитеза «республика— империя» и идея о фатальном расхождении этих форм. При этом одни исследователи сравнивают республику I в. с предшествующим периодом, другие рассматривают все события сквозь призму последующего развития. При таких подходах к оценке событий важно понять, насколько радикальным был разрыв с прошлым или продолжалось развитие имевшейся тенденции? Каковы в конечном итоге место и роль политических преобразований — сознательных волевых усилий наиболее активных политических лидеров?
Обзор исторических событий II—I вв., анализ развития политических форм и характера власти в период поздней Римской республики отчетливо демонстрирует главное: постепенное расширение государственной территории до масштабов территориальной державы определило неизбежность консолидации римского гражданства, необходимость организации эффективного управления провинциальной периферией требовала создания новой централизованной управленческой системы и в конечном итоге преобразования римской civitas в империю.
Масштабностью задач и постепенностью их решения определялся характер перехода Рима от республики к империи: параллельно процессу распада общинных форм развивался процесс становления новых, по существу имперских структур и отношений. На фоне постепенно и естественно изживавших себя общинных норм формировался новый уклад жизни, новые межличностные отношения, новые ценностные общественные идеалы и новые поведенческие стереотипы. Перед римской государственной властью возникла проблема создания наиболее адекватной объективному развитию организации территориального пространства и общества.
На рубеже II—I вв. (особенно после Союзнической войны) перед римским обществом особенно остро встала проблема власти. Она оказалась представлена целым хором диссонировавших голосов (члены «сципионовского кружка», Катон Старший, Гай Саллюстий Крисп, Марк Туллий Цицерон и др.). Однако когда речь заходила о критике современных им республиканских властных структур или о проектировании новых моделей государства, эти голоса звучали в унисон: республика ослаблена, необходимо восстановить сильную государственную власть, при этом возможны различные способы от безоговорочных senatusconsultum до идеи vir bonus. Постепенно в отношении государства и государственной власти в римском обществе выработался ряд устойчивых морально-этических и политико-правовых стереотипов неполисного характера.
Общинные традиции и установки не позволяли римлянам усомниться в ценности республики и принять атрибуты нереспубликанских, монархических отношений. Однако большая часть римского общества, не имея выраженного желания радикального обновления, морально-психологически была к этому готова. Это способствовало, с одной стороны, закреплению традиции, с другой — сдерживало и усложняло процесс обновления Римской республики, наконец, определило специфику социально-политических реформ римского общества.
Важным этапом в процессе трансформации Римской республики в империю стала диктатура Суллы. Она показала возможность существования власти, стоявшей фактически вне рамок традиционной политической системы. Сулла пытался организовать государственную власть на основе принципов сенатской республики. Вместе с тем он первый наиболее отчетливо начал осуществлять имперскую политику: консолидировать гражданство и бороться с сепаратизмом. Большая часть античных и современных историков в оценке диктатуры Суллы выдвигает личный момент — произвол и волюнтаризм диктатора. В действительности значение диктатуры Суллы шире: преследуя реставраторские цели, Сулла заложил основы новой политической организации, по характеру и методам управления он был предшественником Цезаря и Октавиана.
