Книга Я еду домой! - Андрей Круз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Марк, тварь позорная. Я ведь тебя достал всё же. Нет, это ты меня достал, урод пузатый, а я тебя грохнул, понял? Лежи теперь там, уже и хрипеть перестал. А кто был второй? И кто стреляет по мне? Тима? И это те мужики, что нас обогнали, или нет? Если они, то там должно быть ещё не меньше двух человек. Если не они, то, может, и один пухлый порося где-то прячется: стреляет ведь всего одна винтовка. Точно, одна, короткими очередями долбит.
Вот вторая куча, я теперь за ней жить буду. Сколько получится, столько и поживу. Меня так просто не достанешь — у меня патронов много, на всех хватит. А на Тима много и не надо: папа его вон с четырёх всего копыта-то разбросал, лежит в красной луже. А могло и одного хватить. О чём это я? А чёрт его знает, о чём-то типа «Песни мщения» в мозгах крутится. Я даже про ногу простреленную забыл от злости, которая теперь просто душит меня. Ну что за твари толстозадые, а? Что эти два козла ко мне прицепились? Один теперь, к счастью: второй уже цепляться не будет, — а мы сейчас попробуем сделать «меньше одного».
А, блин, нога! Нога, мать её! Да что же дёргает-то так? Шмыгаю носом. И из носа кровь течёт, в рот затекает, отчего привкус такой, словно медяков наглотался, я вообще сейчас круче любого мертвяка — весь в крови, в своей и Джеффа. Джефф, чёрт, как же так, а? Тима, я тебя урою сейчас за этого мужика, понял? Я твои кишки на ствол намотаю, урод… Плевать на ногу, я до тебя, козла душного, доберусь. Точно доберусь, если прямо сейчас не сбежишь, потому что не догоню: нога у меня плохая.
Ладно, лежать так можно до бесконечности, надо делать что-то. Не думаю, что Тима на меня так же, как папа, выйдет. Он всё видел, он знает, что за это бывает. Что он будет делать? Что бы я делал, если бы был Тимой? Не знаю. Удавился бы, чтобы мне проблем не создавать от мук совести. Или с горя по папе. Что ещё? Опять не знаю. Я даже не помню, как там насыпь выглядит, пикап перевёрнутый всё закрывает.
С этой стороны высовываться мне не с руки. Да и не смогу я первым его увидеть, если он на насыпи. Там ещё и трава густая: они по уму позицию выбрали. Действительно, как по уму! Единственное место, мимо которого мы не могли проскочить никак. На этой сотне метров все местные дороги сходятся. И мы были как на ладони. С насыпи или из домика.
Домик, блин… а в домике никого? В каждом домике свои гомики. Или гномики? Это Америка — значит, гомики. Геи, если быть политкорректным. Не хочу поликорректным, хочу Тиму душить и стрелять, пидора такого, гномик, блин… из домика… для гомика.
А насчёт домика… я бы на их месте посадил туда стрелка, это ведь точно те два мужика с толстяками. Толстяки, наверное, просто залегли в кабине, когда мимо нас ехали. А когда убедились, в какую точно сторону мы едем, то обогнали и устроили засаду. А я, дурная обезьяна, всё прохлопал. О, какое же я тупое и нелепое создание!
Ещё куча, подальше. Если заползу, то смогу, наверное, и на домик глянуть. А мне надо на него глядеть? Ладно, хуже не будет. Наверное, Тима тоже сейчас думает, как меня достать. Ситуация патовая — пикап нам такую устроил. Ни им меня с флангов не обойти: увижу, — ни мне не высунуться. Ладно, надо к дальней куче ползти, может, и вырвусь.
Нога как бревно волочится, только бревну болеть не положено, а она болит. Ползу на локтях, положив на них карабин. Тут немного — метров пятнадцать всего, и следующее укрытие, а там ещё подумаю. Солнце в затылок, жарко, кепку потерял. А от песка проморгался, кстати, хоть глаза ещё немного режет.
Шаги я услышал сразу и очень близко. Так близко, что понял: перекатываться и уходить бесполезно, я уже влип. Окончательно. Успел лишь голову повернуть. Он прямо здесь стоит, у пикапа, оружие у плеча, смотрит мне в глаза и улыбается. Точно, улыбается, белые зубы и чёрное отверстие дула. Я всё же дергаюсь — и тут вспышка и как молотком по виску, искры в глазах, и удивлённое осознание, что я ещё жив, что стрелок попал как-то неправильно, не туда, куда положено попадать, чтобы убить. А вместо второго выстрела у него из головы вылетело ярко-красное облачко, и он упал вперёд лицом, подогнувшись в коленях, со всего маху ударившись лицом в землю — я даже услышал треск сломавшегося носа.
Радио. У меня всё время было радио на плече, а я его не тронул даже.
— Дрика?
— Да, это я. — Голос испуганный и какой-то радостный одновременно. — Я его убила?
— Наповал. Ты его не просто убила: ты мне башку спасла.
— Что мне теперь делать?
Умница, не ожидал. Она же в панике бежала, я видел. А тащила с собой, оказывается, снайперский «штайр» и теперь где-то залегла. Там дальше тоже кучи, и уже кусты появляются, там она где-то и укрылась. Что я говорил про футбольный мяч недавно? Говорил же, что попадёт. Не в мяч, так в башню кому-то.
Что ей делать, что ей делать? А где она вообще?
— Ты где?
— Прямо за тобой. — Она запнулась. — Ну, если ты сейчас лицом к машине, то я на шесть часов. Я тебя сейчас не вижу.
— Понял.
Я пока не лицом к машине, но скоро буду. Голова кружится, висок болит. Прикасаюсь к нему рукой и опять ругаюсь. Потому что больно. И кровь на руке, много, как всегда с головы натекает. И я счастлив, потому что, когда я дёрнулся, тот гад промахнулся, пуля по башке вскользь прошла, лишь рассекла до кости. Что делать? На глаза течёт, кстати, мешает. ИПП[61]. Вытаскиваю его из кармана, зубами выдираю нитку с пластмассовой бусинкой. Так, подушечку, и прижать как можно сильнее, чтобы не текло.
Где Тима? И где этот был, которого Дрика? Наверняка всё это время за машиной прятался, а я его и не заметил. И не услышал. А он услыхал, как я пополз, и высунулся. Меня не убил, а сам словил в башню. Тима, ты бы тоже высунулся, а? Я ведь если не убью тебя сейчас, то уже ночей спать не буду, кушать не смогу. Ты, сволочь, мне свою жизнь насквозь задолжал.
Захлопали частые выстрелы у меня за спиной, один за другим, раз десять подряд, потом голос в радио:
— Он убегает!
Дальше мне и объяснять ничего не потребовалось. Ни кто убегает, ни куда. Я даже не понял, откуда силы взялись вскочить на ноги, и даже раненая почти не волочилась, а нормально меня несла, только болела дико и всё подогнуться норовила. Тима не будет отбиваться. Тима — трусливое чмо, не как его покойный папа, который был крепким мужиком. Он бежит, и бежать он может только за насыпь, у них там машина наверняка, больше её спрятать некуда. Я дикими скачками дохромал до переднего бампера, успев отметить, что туша Марка, похожая на выброшенного на берег и тонущего в крови кита, начинает шевелиться, но даже это меня не остановило. Пластиковое цевьё «зига» со стуком встретилось с вертикально стоящим бампером, я прижал его рукой: иначе не попаду, всё ходуном ходит.
Вон он, вскакивает на ноги. Дрика не умеет по бегущему стрелять, мажет, но Тима трус, она его прижала к земле. Метров сто всего до него, рукой подать. Я плавно подвожу к нему красную точку, беру маленькое упреждение и, провожая его бег стволом, начинаю раз за разом давить на спуск.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Я еду домой! - Андрей Круз», после закрытия браузера.